вздохнула.
– Хорошо.
Клавдия Матвеевна попрощалась и вышла из комнаты, Артём пошёл провожать её, а Ксюша встала и подошла к серванту. Открыла верхний ящик и начала рассматривать лежавшие там книги. Перебирая одну за одной, она перекладывала их в две разных стопки – что нравится и что нет. Беря последнюю книгу, увидела старую потёртую тетрадку, лежавшую рядом. Девушка открыла её и прочитала вслух первое четверостишье, написанное красивым каллиграфическим почерком:
– Я чувствую твоё дыхание...
Сердца, что в унисон несутся...
И нет длиннее расстояния,
Чем шаг, чтобы тебя коснуться...
Она вспомнила их ссору, то чувство, когда безумно хотелось прикоснуться к Артёму, такому близкому и такому далекому, и каким длинным казался этот шаг между ними…
Ксюша вернулась к стихам и прочитала дальше:
– Я таю от прикосновений...
Я от любви твоей летаю...
И в этом мире ощущений
С тобой я голову теряю…
«Как здорово написано! Прямо мои мысли в стихах!» – с восхищением подумала она и услышала за спиной голос молодого человека:
– Ты почему не в постели?
– Смотри, что я нашла! – девушка показала ему тетрадь. – Это чьи-то замечательные стихи. Давай почитаем?!
Артём взглянул на восторженно смотрящую своими огромными зелёными глазами Ксюшу и улыбнулся.
– Хорошо. Если тебе интересно, то давай почитаем.
Он лег на кровать, и она последовала за ним. Удобно устроилась на груди молодого человека и стала декламировать ему стихи из тетради.
Артём слушал её голос и упивался его волшебным звучанием. Наслаждался присутствием девушки, вернувшимся в душу спокойствием и счастьем.
Она без устали читала стихи, вдумываясь в каждую строчку, будто проживая их вместе с автором, и повторяя понравившиеся четверостишья, особенно если они повторяли её переживания и чувства.
– Я готова простить, я готова принять
Всё, что только смогу своим сердцем понять.
Всё, что сможет сгореть с окончанием дня,
Если чувствовать буду, что любишь меня!
Я готова принять, я готова простить,
Я готова глаза на ошибки закрыть,
Но, обиды свои из сознания гоня,
Я должна ощущать, что ты любишь меня! – второй раз прочитала Ксюша и задумалась.
– Артём, вот если бы я сделала что-то плохое и не сказала бы тебе об этом, ты бы смог потом простить меня?
– Что за фантазии? – удивился он.
– Просто ответь мне!
– Как я могу ответить на абстрактный вопрос?! – возразил молодой человек. – Я не знаю, что плохое ты бы сделала и возможно ли это простить! Ты просто начиталась стихов, а теперь фантазируешь.
Она вздохнула и опять не решилась рассказать правду, терзающую её душу.
14 июня.
– Зачем ты меня туда тащишь?! – причитала Ксюша, поднимаясь по узкой скрипучей лестнице наверх за Артёмом.
– Пойдём, на чердаке обычно много интересного!
– На чердаке обычно пыль и ненужные вещи, – ворчала она.
– Давай посмотрим.
Они поднялись по крутой лестнице наверх и огляделись. Чердак явно был не достроен. Вместо пола на бревнах лежали незакреплённые доски, и только с одной стороны была дорожка готового покрытия, ведущая в комнату, и закуток, заполненный старыми сундуками.
– Что ты тут интересного хочешь найти? – поинтересовалась девушка, встав возле лестницы и не зная, что ей делать.
– Когда я был маленький, мне нравились чердаки. Я часто играл там, в доме у бабушки, – задумчиво произнёс молодой человек и, взяв её за руку, потащил в комнату.
Она не сопротивлялась. Он затронул интересующую её тему, и Ксюша, идя следом, стала внимательно слушать Артёма. Молодой человек нечасто говорил о своём детстве, как будто не любил вспоминать его, а ей было так интересно узнать о нём всё, каждую зарисовку прошлой жизни.
– И во что ты играл на чердаке?
– В пиратов, в войнушку, просто прятался…
– Прятался?! От кого? – удивилась девушка и стала разглядывать маленькую комнатушку, в которую он её привёл. Кроме кровати, шкафа и старинной швейной машинки, тут ничего не было.
– У меня есть старший сводный брат, – нахмурившись, сказал Артём. – Он всегда обвинял меня в своих проделках, и, чтобы мне не доставалось, я часто сбегал на чердак.
Молодой человек открыл старый шкаф и стал разглядывать содержимое.
– А ты не говорил взрослым, что он обманывает? – спросила девушка, садясь на кровать.
– Говорил, но чаще верили ему. Он был старше на пять лет и ловко придумывал правдоподобные оправдания.
– А как сейчас ваши отношения? – не унималась Ксюша.
– Никак. Он живёт в Лондоне.
Артём выдвинул нижний ящик и воскликнул:
– Вот это да!
– Что? – она подошла к нему, чтобы посмотреть.
– Тут старые краски «Ленинградец». У меня были такие, когда я учился в художественной школе.
– Ты учился в художественной школе?! – вытаращила на него глаза девушка, отметив про себя: «Да, определённо, сегодня день открытий».
– Я бросил там заниматься в четырнадцать лет. Мама рвала и метала.
Он усмехнулся своим воспоминаниям и стал доставать кисточки и листы для акварели, а она начала заглядывать в другие ящики рядом, но, не найдя ничего интересного, вышла из комнаты и села возле старого чемодана в закутке.
– Какой раритетный экземпляр, – громко сказала Ксюша, чтобы Артём её услышал.
– Да… – машинально пробормотал молодой человек, всё ещё поглощённый найденными вещами.
Девушка подняла крышку и застыла. В чемодане, аккуратно свёрнутое, лежало что-то белое, расшитое серебряной нитью и бисером.
Она достала и изумлённо посмотрела на находку.
– Артём!
