оказывается в спальне.
Резко прижимает меня к стене, припечатывая своим горячим телом.
Я очень остро чувствую его каменное желание, упирающееся в меня!
– Давид, – шепчу в уже почти обрушившиеся на меня губы.
– Да, любимая, – его рука скользит по щеке. Зарывается в волосы, растрепывая их.
Вторая сжимает мое бедро, задирая платье.
Он выбивает все мысли. Они путаются. Остается только наше рваное дыхание и жадность рук…
– Мне не нравится, что здесь твоя бывшая невеста, Давид, – все же выныриваю из нашего запредельного дурмана. – И еще мне не нравится, что она называет твою мать мамой…
– Саида…
Его взгляд темнеет.
Давид проводит пальцами по моей груди, а после сжимает ее в ладони.
Прислоняется лбом к моему.
Тяжело дышит мне прямо в губы.
– Ты моя жена. Моя любимая. Моя единственная. Неужели ты думаешь, что Лилит может меня заинтересовать? Да я ни на одну женщину не смотрю, когда ты рядом! А когда не рядом, то тоже не смотрю. О тебе думаю. Жду встречи… И… Представляю, как делаю вот это!
Давид резко отстраняется.
Срывает с меня одежду.
Подхватывает на руки и уносит на постель, несмотря на мои протесты и слабые удары кулаками по его плечам.
Бросает на простыню, накрывая меня тяжестью своего тела.
Жадно впечатывается в губы своими, вышибая из меня весь дух!
– И все же…
Шепчу, уже чувствуя, как сладкий дурман обволакивает все тело. Пальцы на ногах поджимаются. Естество ноет и жадно сжимается от предвкушения того, как любимый сейчас войдет в меня…
– Саида.
Зарывается пальцами мне в волосы. Нежно проводит по моим губам своими.
– Пойми. Наши семьи были близкими партнерами. Она привыкла относиться к моим родным, как к своим. Привыкла называть так мою мать. И я… Я все же несу за нее ответственность. Особенно теперь. Лилит осталась одна. Нового мужа ей семья пока еще не подыскала. Все же, в этом есть и моя вина. Я чувствую за нее ответственность. Ситуация у всех нас сейчас непростая. Но и Лилит, и ее семья, в общем-то, не стали с нами враждовать. Наоборот. Наше сотрудничество продолжается. Без него мне не стать мэром. Да и многое завязано на этом партнерстве. Объяви Рамзановы нам войну, мы могли бы разбиться. Рухнуть. Многое сейчас висит на волоске, хоть империя Багировых и кажется такой же крепкой, как и раньше. Но на самом деле сейчас все шатко, как никогда. У нас много врагов, а сами мы серьезно ослаблены. Рамзановы остались нашими союзниками. Даже после того, как я разорвал договор. Хоть я ожидал чего угодно. Войны, разрыва всех связей.
– Но…
– Ей некуда больше идти. Она напугана. Опасность никуда не делась. Дом Бадрида тоже недавно обстреляли. Благо, он успел отвезти жену и ребенка в надежное место. Сейчас неспокойно, Саида. Очень. И я просто не могу отказать Лилит в защите! Как мужчина. Как человек. Как партнер ее отца и брата. Она не враг, Саида. Она просто напуганная девушка.
– Давид. Она бросилась тебя обнимать!
Не выдерживаю. Прикусываю губу. Отворачиваюсь от него.
– Ты ревнуешь?
Глаза Давида загораются.
Губы щекочут мои.
– Это приятно, Саида, – выдыхает он мне прямо в истерзанные его поцелуями губы. – До одури приятно. Но я люблю тебя. По-настоящему. Лилит тебе не соперница. Я никогда и не воспринимал ее как женщину. Это был просто договор. И больше ничего. Она ни разу не вызывала во мне никакого чувства. Тем более, что видел-то я ее в основном ребенком.
– Но сейчас она не ребенок!
– Саида.
Усмехается.
Нежно проводит пальцами по моей щеке.
– Лилит тебе не соперница. У тебя вообще нет соперниц! Ты одна. Единственная. Мне больше никто не нужен! Веришь? Верь мне, Саида!
– Верю, – шепчу, раскрывая наконец для него свои губы.
Поддаюсь его безумному. Страстному. И одновременно такому ласковому напору.
А его губы уже скользят ниже. По шее. По ложбинке между грудей.
Давид поднимает на меня глаза.
Они снова вспыхивают знакомыми мне опасными золотыми вспышками.
Обхватывает обеими руками мои груди, сжимая, до помутнения в глазах лаская разбухшие чувствительные соски… Спускается губами вниз. По животу. И ниже. Еще ниже, заставляя меня метаться по подушке и вздрагивать, выгибаясь всем телом.
– Ты. Одна. Любимая. Навсегда!
Шепчет Давид прямо мне в самое естество перед тем, как с силой толкнуться вовнутрь!
И его слова будто пропечатываются у меня внутри. Сливаются со всем внутренностями! Расцветают в самом сердце!
И правда. Чего мне бояться? Мы с Давидом принадлежим друг другу и связаны любовью!
Я должна не быть мелочной и неуверенной в себе! Наоборот. Как хозяйка дома и супруга Давида, должна поддержать его! Мне нечего бояться! Ведь Давид меня любит!
Или грош цена всем его признаниям, если его любовь можно потерять лишь оттого, что рядом появилась другая женщина! Не буду же я каждый раз его ревновать и бояться потерять, когда кто-то будет с ним рядом? Пиар-менеджер или секретарша… да кто угодно!
– Давид…
Выдыхаю, впиваясь ногтями в его плечи, когда он снова поднимается ко мне. Врываясь резким мощным толчком. И все мысли разлетаются. Разбиваются на мелкие, крошечные осколки!
– Давид…
Разомлевшая от его ласк и от нашего фееричного, одновременного оргазма, я обхватываю его плечи.
Как же все-таки хорошо, что у Давида в спальне прекрасная звукоизоляция!
И как жаль, что нельзя спрятаться от всего мира. Только вдвоем.
Вспоминаю о мужчинах, которые ждут его в гостиной.
Мы проскочили незаметно, но Аиша уж точно сообщила им о том, что мы с Давидом вернулись!
Наверняка они недовольны. Прекрасно понимают причину нашей задержки и злятся, что из-за такого их заставляют ждать! И не только их. Важные дела ведь тоже не терпят отлагательств!
– Они наверняка там в ярости и люто меня ненавидят, – шепчу ему на ухо.
– Саида…
Хрипло шепчет, обхватывая обеими руками мои груди. Поднимает на меня все еще пьяный взгляд.
– Черт. Обо всем на свете с тобой забываю.
Тягуче целует, заставляя все мое тело снова выгнуться любимому навстречу. Задрожать, как струна. Зазвенеть…
– Теперь я понимаю Бадрида, который послал всех к черту и укатил со своей Мари на остров. Необитаемый, – прикусывает кожу на моей шее.
Проводит по ней зубами, будоража.
– Он сбежал?
Я поражена.
Неужели его грозный старший брат
