— Теория исцеления конечностей и семь правил построения круга исцеления по Лоуренсу, — с готовностью откликнулся Ричард. — И снятие порчи в практике, но это может повториться.
Эндрю кивнул, поспешно записывая.
— Практические точно будут повторяться, — согласился он. — А вот теория вряд ли. Спасибо.
Студенты вокруг зашуршали тетрадями, убирая из повторяемого уже отвеченные темы.
Не зная, куда деть себя после экзамена и освободились ли уже Эндрю с Максимилианом, Ричард остался в коридоре вместе со своим потоком, вполголоса консультируя по темам, в которых разбирался. Вероника, вышедшая из аудитории спустя какое-то время, присоединилась к нему. Так постепенно в коридоре стали оставаться практически все, кто уже сдал экзамен и мог помочь справиться с материалом и волнением другим.
Вечером в столовой стоял самый настоящий галдёж. Выпускники, успешно сдавшие экзамен, обменивались впечатлениями, смеялись и делились своими прошлыми страхами, которые оказались далеко позади. Поскольку не только у Ричарда были знакомые из магов, святые с магами почти полностью перемешались, устраиваясь за столами в компании друзей, а не однокурсников.
— Это было ужасно, — рассказывал Джеймс Веронике, которая слушала его, отчего-то поминутно краснея и бросая на него странные взгляды. — Я не мог вытянуть билета хуже, даже профессор Блоссом признал это. Он сам сказал мне, когда экзамен закончился: «Мистер Спел, я не ожидал, что вы справитесь на таком высоком уровне». Но мне повезло, элементарно повезло, ей богу. Просто для сравнения возьми самое сложное, что есть у вас из ритуалистики, что сильно зависит от слаженной работы команды. Мне выпало именно это. Я должен был переместить кролика из одного круга в другой, но вот в чём загвоздка: команда, с которой я это делал, были незнакомые мне ассистенты. То есть я с этими магами вообще никогда ничего даже не пытался перемещать. Я и имён-то их не знал. Чёрт, это было по-настоящему страшно. Готов поклясться, что у кролика была повреждена шерсть на правом ухе и на задней лапке, но никто, кажется, не заметил, и меня похвалили. Но как же было страшно!
Такие истории звучали буквально за каждым столом. Ричард, у которого экзамен прошёл тихо и мирно, мог только дружески улыбаться, слушая чужие восторги. Сам он был просто рад, что не вытащил ничего экстраординарного и не имел никаких волнующих историй. Он и так за время обучения привлёк к себе слишком много внимания.
* * *
На следующий день выпускники паковали чемоданы, не зная, где окажутся вечером. После церемонии вручения дипломов им предстояла присяга и распределение по боевым лагерям. Поэтому от вчерашнего восторга не осталось ни следа. Студенты по коридорам ходили бледные, сосредоточенные, искали младших братьев и сестёр, если они были в академии, или просто знакомых со второго и первого курсов и передавали письма и гостинцы домой.
— Не хочу войны, — прошептала Вероника за завтраком. От её обычного боевого настроя не осталась и следа. Она была похожа на куст, который не поливали слишком долго, и он готов вот-вот опасть и сломаться. — Хочу домой, к маме и кроликам. У нас есть небольшое хозяйство в деревне. Каждое лето мы уезжаем туда с мамой, гуляем по лугам, играем с пушистыми кроликами, кормим их. Пока папа занимается делами в столице, мы с мамой налаживаем хозяйство в деревне.
— А зачем вы разводите кроликов? — поинтересовалась Анджелина, вяло ковыряясь в своей тарелке, где как раз было мясо.
Вероника проследила за взглядом Анджелины.
— Ну уж точно не для того, чтобы есть их, — слабо огрызнулась она. Плечи Вероники расслабились и на лице проступил румянец, стирая неестественную бледность. Будучи всё ещё подавленной, она стала выглядеть гораздо лучше. — Мы хорошо кормим их, чтобы шерсть была пушистой, и приучаем к рукам, чтобы не боялись людей. А ещё делимся с ними частичкой святых сил.
— Фамильяры? — восхитился Эндрю.
Фамильяры, наделённые святой или магической силой, были очень дорогим домашним животным, которое себе мог позволить не каждый.
— Нет, — Вероника покачала головой. — Чтобы выращивать фамильяров нужна лицензия и гораздо больше времени и сил, чем мы тратим. Скорее они живые талисманы. Если подарить нашего кролика ребёнку, то он будет немножко защищать его от простуды или каких-то мелких несчастий, а ещё может сделать чуточку счастливее, отчего характер ребёнка будет немного мягче и покладистее. Не будет плакать по ночам, например. То есть, ничего такого серьезного, от яда не защитит и от серьёзной угрозы не спасёт, но по мелочам поможет.
— Здорово придумали, — улыбнулась Анджелина, гоняя мясо по тарелке. — Обязательно возьму у вас одного кролика, когда мы вернёмся.
Когда…
Общая суть выпускной речи на факультете целителей сводилась к тому, что целительство — это святой дар, и они, как целители, несут в мир высшее благо. Много пафосной воды. И мало перспектив, когда на границе идёт война. Здесь либо в армию идти, либо в государственный госпиталь, либо бежать куда-то в глубинку и открыть своё частное дело, а дальше — как повезет. В госпиталь Ричарду не хотелось, в армию тоже, бежать без денег и связей — бессмысленно. Кроме того Ричард был посредственным целителем с сомнительными талантами, которые было опасно применять даже среди людей, мало смыслящих в святых силах.
После речи на факультете их всех пригласили в зал, где слово взял ректор. Ректор много говорил о войне и отступниках, призывал выпускников показать себя с лучшей стороны и не пытаться «прыгать выше головы», пытаясь постичь запретные науки. После вручения дипломов их отпустили по аудиториям, где профессора должны были подготовить их к присяге, назначенной на послеобеденное время.
Профессор Кэмпбелл обвёл своих студентов тяжёлым взглядом.
— Надеюсь, что за полтора года, что вы были под моим руководством, мне удалось вложить в ваши головы хоть что-то, что поможет вам вернуться назад, — мрачно начал он. — Я не буду говорить вам о гордости и чести, поскольку там, куда вы отправитесь, им не будет места. Будут только грязь, кровь и холодный расчёт. Для вас приготовлены места в трёх отрядах, и я не знаю, кто и где окажется, но расскажу немного о том, как вести себя в любом из них, поскольку везде был.
Он взял небольшую паузу.
— Первое и самое желанное для многих место — в столичном госпитале. Однако,
