Первый сезон работала «Оха» на шельфе Сахалина. Она пробурила двухкилометровую скважину в заливе Чайцо: пласт дал большой приток нефти. И вот теперь установку должны были переправить в район города Холмска, туда, где обычно не бывает больших льдов. Была создана перегонная команда во главе с капитаном буровой Григорием Ивановичем Милютиным. Он как руководитель транспортных операций перешел на буксирное судно. Обязанности капитана на «Охе» стал исполнять старший помощник Эдуард Самченко, недавний выпускник Сахалинского мореходного училища.
Радиостанция «Охи» приняла метеосводку на ближайшие часы и прогноз на трое суток — обещали тихую, безветренную погоду. Бывалые моряки удивились: в Охотском море вообще работать сложно — штормы, циклоны, тайфуны... А уж во второй половине октября и говорить нечего. Трое суток нормальной погоды, обещанных метеорологами, с лихвой хватало на всю операцию.
На борту «Охи» находился тридцать один человек.
Чуть поодаль шли судно-снабженец и небольшое аварийно-спасательное судно — АСС-3. Справа по борту медленно и величаво проплывал остров. Зеленели долины, перемежавшиеся с желто-серыми сопками. Караван делал узла четыре — четыре с половиной. Часов через пятнадцать-семнадцать должны были прибыть на место.
26-го, в полдень, ветер на море стал крепчать. Небо, еще недавно такое голубое и приветливое, заволокло тяжелыми грозовыми тучами. К месту следования каравана неожиданно подошел огромный «паук» — два циклона, закрутившиеся с бешеной силой, образовали в центре зону низкого давления. Слабый и теплый юго-восточный ветерок сменился порывистым восточным. Потом задул холодный северо-восточный. Началась качка. Вода за бортом налилась чернотой.
Люди на буровой были готовы к встрече со штормом. На «Охе», как на корабле,— железная дисциплина, каждый на своем месте, каждый занят делом. Укрепляли перегородки, оборудование на палубе. Задраили боковые вентиляторы. Знали, что не так давно китайская плавучая буровая затонула оттого, что на ней сорвало трубы вентиляторов и через отверстия в помещения ринулась вода.
Ветер уже не свищет, забираясь в переплетения поднятых опор, а гудит, сотрясая воздух. К полуночи он достиг скорости 21 метра в секунду. Волны пенистыми холодными стенами вырастают перед буровой, водяные валы в шесть, а то и в восемь метров захлестывают платформу...
Капитан Григорий Иванович Милютин, плавающий уже два десятка лет и знающий нрав дальневосточных стихий, решил уходить от скалистых берегов в открытое море. Установку раскачивало на волнах, и она, тяжелая и неуклюжая, зарывалась в них, не в силах подняться на гребень. Корма буксировщика, напротив, поднималась высоко над волной, и винт судна оголялся, рубил воздух.
Неожиданно все закрылось белой пеленой: мокрый снег бил в лицо, облеплял все кругом. Милютин всматривался туда, где, захлестываемая волнами, маячила «Оха».
Люди на буровой заметили новую опасность. Вертолетная площадка, смонтированная на носу установки и нависшая козырьком над разбушевавшимся морем, иногда ударялась о гребни волн. И эти удары отдавались гулом в теле плавучего острова. Площадка находилась в транспортировочном положении — были убраны плиты настила, и вся конструкция представляла собой огромную ячеистую раму, сквозь которую свободно проходила вода. И все же скелет «вер-то летки» весил около сорока тонн.
От капитана Милютина поступил приказ: выровнять крен приемом балласта. Два танка приняли забортную воду. Нос вместе с вертолетной площадкой чуть приподнялся, но волны все-таки доставали ее.
Ночь на 27-е прошла без сна. Море толкало буровую из стороны в сторону, заливало потоками ледяной воды. В шесть часов утра было темно как ночью, а снежные заряды шли и шли стеной. Находиться на палубе было невозможно. Иллюминаторы накрепко задраили изнутри стальными щитами. Но на камбузе «Охи» все шло своим чередом: повара Нина Константиновна Лагунова и Астра Ивановна Гамаюнова, балансируя на кренящемся полу, готовили еду.
В шесть часов двадцать минут море нанесло главный удар. Мощный вал накрыл плавучую установку: Милютин заметил, как буксировщик резко дернулся и расстояние между ним и платформой стало быстро увеличиваться.
— Буксир! — крикнул капитан.— Что с буксиром?
В грохоте волн люди на «Охе» не слышали скрежета металла. Это, ломая последние стальные опоры, скручивая трубы в штопор, рухнула вертолетная площадка. Падая, она обрубила толстый буксирный трос, и неуправляемая платформа с людьми осталась беспомощно болтаться среди бушующих волн.
Радиосвязь была единственной нитью, соединявшей людей на буровой с буксиром. И нитью, надо сказать, надежной. Через каждые пять минут выходил в эфир радиооператор Валерий Котельников. Лаконичные, четкие сведения докладывались спокойно. Но неспокойным было их содержание: сильный ветер гнал «Оху» к берегу. Надо было срочно заводить новый буксир. А как это сделать, если остатки искореженной вертолетной площадки загнулись и закрыли буксирные лебедки?
Вода, как бы почувствовав свою силу, стала разворачивать плавучую буровую. Ветер, казалось, еще усилился. Опытный яхтсмен, Эдуард Самченко понимал, что при такой парусности «Охи» ветер может натворить много бед. Дорога была каждая минута, отвоеванная у стихии. От начальника каравана поступило распоряжение взять на борт еще балласта, чтобы придать установке большую остойчивость. Открыты заборные клапаны — «Оха» быстро набирает воду, опускаясь все ниже.
А в это время, привязав себя канатом к металлическим стойкам, сварщик Виктор Смоляков по грудь в воде срезает куски искореженной вертолетной площадки. Каждую минуту водяные валы накрывают Смолякова, но он продолжает работу. Успеть освободить буксирные лебедки. Только бы успеть!..
В этот ранний час в Южно-Сахалинске, в помещении радиостанции Дальневосточной морской нефтегазоразведочной экспедиции глубокого бурения, собрались руководители всех служб во главе с начальником экспедиции Иваном Михайловичем Сидоренко. Обсуждали: как спасти людей и установку? Какие меры принять прежде всего? Каждые пять минут слышали они голос далекой буровой...
Буксирное судно приблизилось к дрейфующей установке. Скалистая серая береговая гряда совсем рядом. Нацелена линеметательная пушка. Выстрел. Гарпун просвистел мимо. Поправили прицел. Опять выстрел. Кажется, поймали. Принимая на себя шквал воды, несколько человек на буровой выбирают проводник — тонкий стальной трос, к которому закреплен основной буксир. Но от чрезмерного натяжения и рывков проводник лопнул: над головами просвистел обрывок стального троса. Буксир пытались завести еще и еще раз; попытки прекратили только тогда, когда стало ясно, что буксировщик сам рискует оказаться на камнях.
Десять часов утра. До берега остается около километра. Больше медлить нельзя. Люди на плавучей буровой сделали все, что было в их силах.
Милютин сжал в руке микрофон, молча всматриваясь туда, где раскачивалась на волнах стальная громада буровой.
— Если через пять минут не заведем буксир, надо принимать решение...
Он не стал уточнять, о каком решении идет речь. Все, кто вслушивался в эфир,— и на буровой, и на берегу,— поняли, о чем говорил капитан. Ударившись об отмель, установка могла перевернуться. Совсем недавно погибла плавучая буровая «Боргетен Долфин» в Карибском море. Тогда ситуация была примерно такая же...
Пять минут пролетели мгновенно.
Трос завести не удалось. Самченко приказал всем покинуть буровую. Первыми шли женщины...
В эфире звучал спокойный голос радиста:
— ...Продолжают посадку. Восемь... Двенадцать... Двадцать два человека в мотоботе.— А через несколько минут Валерий сообщил: — Ну, вроде все. Мне машут. Связь прекращена. До встречи! Домой поехали.
«Домой поехали» — легко сказать. Волны накатывали с правого борта, поэтому решили спустить только левый мотобот. А он, зависнув на двадцатиметровой высоте, никак не хотел опускаться на воду: шторм повредил лебедочное устройство на одной из шлюпбалок. Двигатель завели еще на высоте, да так и застряли, раскачиваясь на тросах. Боцман Федор Кириллович Дехтяр забрался на бот и вручную освободил трос.
Десять часов сорок минут. «Оху» выбрасывает на прибрежную отмель. Лишь правильное размещение балласта и грузов удержало «Оху» от падения. Сигналы «SOS», включенные Котельниковым перед уходом с буровой, идут в эфир.
Пробираясь среди волн, спасательный бот подошел к буксировщику. Небольшое пластмассовое суденышко плясало на воде и билось об обшивку корабля. Здесь их ждали. На борту в несколько слоев навешены стоп-сетки. Весь экипаж на палубе. Последние переговоры по радио. Причалить не удается. Надо выбирать момент и прыгать. Прыгать через черную бездну воды. Так и сделали. Как только бот возносило на гребень волны, с него прыгал человек. На буксировщике его ловило множество рук. Едва последний из спасенных оказался на палубе, как мотобот унесло от буксирного судна и закружило в водовороте. Потом его нашли на скалистом берегу.
