Высшим достижением изобретательности эскимосов является иглу — дом из глыб снега, единственного строительного материала, который всегда у них в изобилии. Жители северной Гренландии не понимали, что глыба снега пориста, содержит миллионы наполненных воздухом ячеек, что она плохой проводник тепла, а следовательно, превосходное изолирующее вещество; зато они по опыту знали, какой теплый дом из снега.
Строительство иглу в пути напоминает торжественный ритуал. Нужно видеть, как охотник священнодействует в этот момент. Невзирая на мороз или шквальный ветер, он медленно, сосредоточенно осматривается кругом. Ногой пробует наст, внимательно прислушивается к понятным ему одному звукам, через каждые несколько шагов глубоко вбивает гарпун в белый покров. Арктика научила его большой мудрости — не спешить. Инстинкт первобытного человека — этот извечный советчик — подсказывает, что не может быть никакой спешки там, где строится дом.
В пути охотник, настигнутый снежным бураном, может в течение каких-нибудь тридцати минут соорудить небольшое убежище, в котором помещаются двое или даже трое людей.
Тьма, холод, набухшие снегом тучи, леденящий ветер... Казалось бы, люди, живущие в этих исключительных климатических условиях, должны быть замкнуты, молчаливы и угрюмы, как мрачное небо над ними. Ничего подобного. Наоборот, они улыбчивы и безмятежны, пожалуй, даже больше, чем жители островов Полинезии.
«...Эскимосы производят впечатление счастливейших людей», — дружно подтверждают исследователи, прожившие не один год среди звероловов Гренландии. Эскимоса не сломит даже самая чувствительная потеря, ему чуждо понятие «вчера», он не терзается воспоминаниями о тяжелых моментах или сожалениями о прошедшей молодости. Он не придает значения понятию «завтра», не забегает мыслью в будущее, не беспокоится о том, что оно сулит ему. Важно только сегодня. Обладая неисчерпаемыми ресурсами юмора и безмятежности духа, он видит мир в светлых красках, радуется малейшей победе. А победу он усматривает во всем. Нужно видеть, как радуется охотник, возвращаясь с добычей. Да разве мало причин для радости? Не погиб во время охоты, благополучно вернулся к домашнему очагу, обеспечил семью пищей, может теперь залезть под шкуры на лежанку и выспаться всласть, может сразу же утолить голод, стоит только протянуть руку к мясу, которое он добыл, вырвал у окружающей его ледяной пустыни.
И какое же это упоительное чувство — во время внезапной метели в пути спешно выстроить себе иглу, отгородиться от свиста пурги, не ежиться от студеных порывов ветра, почувствовать себя наконец в безопасности. Кладя за собою последнюю глыбу снега и закрывая таким образом вход, эскимос смеется. Это смех победителя. Он не сдался злым духам, увернулся, перехитрил их, он умен, отважен, настоящий человек, он всегда справится с трудностями. И как же не радоваться этому?
«Смех витает в воздухе», — гласит старинная гренландская поговорка...
Жители Гренландии никогда не разрешали своих споров и ссор грубой бранью или дракой. Взамен этого, как ни странно, они импровизировали нескончаемые тирады и произносили их нараспев перед аудиторией, состоявшей из жителей поселка, которые заодно становились судьями. На церемонии этих бескровных поединков съезжались зачастую звероловы из самых отдаленных стойбищ.
Нигде в мире, кроме племен гренландских эскимосов, не существовало подобного обычая сводить личные счеты путем обращения к общественному мнению. Противники долго готовились, договаривались, когда сразиться в словесной дуэли, как некогда сражались копьями средневековые рыцари. Один из них хватал обтянутый тюленьей кожей барабан и, отбивая такт костяной палочкой, начинал петь и танцевать. Он оживленно жестикулировал при этом, призывал слушателей в свидетели правоты своих слов и немилосердно вышучивал, противника, которому нельзя было и шевельнуться, пока не наступал его черед.
Поединок, язвительный и злой, продолжался часами, иногда растягивался на несколько дней. Побеждал тот, кто сумел острее задеть противника и подольше развлечь слушателей-судей.
До недавнего времени жители Гренландии не знали самого понятия «война». Такого, слова не было в наречии ни одного из гренландских племен.
— Почему твои братья убивают друг друга? — допытывались они во время первой мировой войны у Петера Фрейхена. — Может быть, те, у кого много пищи в тайниках, не хотят делиться с теми, что живут впроголодь?
Нелегко было датскому исследователю объяснить своим друзьям-гренландцам, из-за чего воюет полмира, и зачем в этой войне погибают миллионы людей. Возможно, он и сам не понимал этого...
Каким образом Гренландия и ее извечные обитатели оказались связанными с Данией?
По окончании эпохи викингов мрак невежества раннего средневековья словно туманом заволок далекий остров, доступ на который со всех сторон преграждал лед. Дальнейшая его история приняла бы, возможно, другой оборот, если бы не черная горная порода, пронизанная густой сетью желтоватых жилок, которая внушила сумасбродные надежды отважнейшему из офицеров английского морского флота.
Капитан Марти Фробишер, направившись в 1570 году на поиски Северо-Западного прохода, который должен был привести его к сказочным богатствам Дальнего Востока, был вынужден повернуть обратно. Проплывая мимо берегов какой-то неведомой земли, он ввел корабль в один из фьордов. И не смог поверить собственным глазам. Насколько хватал глаз, каменистое побережье сверкало в лучах солнца золотистыми блестками. Прямо перед капитаном, стоило только протянуть руку, лежало золото, застывшее в горной породе, — целый золотой берег! Вне себя от радости он приказал экипажу заполнить трюмы бесценной рудой и поспешил покинуть незнакомые берега, прихватив одного из эскимосских звероловов, доверчиво приветствовавших его.
Лондон устроил мореплавателю поистине королевскую встречу. Дары Фробишера вызвали необычайный восторг.
— Золото!! — дружно воскликнули придворные алхимики при виде образцов невиданной породы.
Сразу же назначенный адмиралом «всех открытых им морей и всех материков, их окружающих», Фробишер вновь направился в Арктику.
Однако счастье изменчиво!
Непреодолимые скопления льдин остановили англичанина у берегов Гренландии, а бесценные сокровища — двести тонн «золота», доставленные второй экспедицией ценой многих трудов и лишений, — оказались после тщательных исследований обыкновенным пиритом. Груз сбросили поэтому на побережье Дартфорда, где он и пролежал несколько столетий.
Несчастный охотник-эскимос, которого в соответствии с указаниями Фробишера кормили сырым мясом, вскоре умер, будучи не в силах, видно, вынести жизнь на чужбине.
Так в XVI веке произошло вторичное «открытие» Гренландии европейцами. Мореплаватели устремились на Крайний Север в тщетных поисках кратчайшего пути из Европы в Тихий океан. Охотники-китобои, встречаясь часто с эскимосами из прибрежных поселков, убедились вскоре, что кротких, наивных туземцев можно легко обмануть. За простой нож, за чай, кофе, жевательный табак, за горсть стеклянных бус или других безделушек, за пачку иголок или банку из-под консервов они без колебаний отдавали отличные меха и шкуры. Пришельцы выманивали у них все, что удавалось.
К берегам Гренландии в XVI веке устремились также миссионеры, чтобы обращать в христианскую веру темных язычников. Больше всего их посылала Дания.
Христианская вера с трудом прокладывала себе путь к умам жителей Гренландии. Первые миссионеры запрещали им совершать старинные обряды и категорически отрицали существование наполненного духами мира. Слишком категорически.— Не могу дольше верить в твоего бога, хотя он мне нравился вначале, — заявил одному миссионеру старый охотник. — Не могу! Он велит все делать, как делал он. Разве это возможно?
Правда, длинные библейские сказания нравились охотникам своей красочностью и сложными сюжетами. Туземцы не боялись смерти: она была переходом в лучший мир, являвшийся наградой за тяжкий труд и страдания. Эскимосы задавали немало вопросов, способных озадачить не одного опытного богослова:
— Если твой бог добр и всемогущ, то почему он создал дьявола?..
«Вообще говоря, они оказываются лучшими христианами, чем сами датчане», — писал в своем донесении церковным властям в Копенгаген один из датских священнослужителей.
Единственным разочарованием, которое постигло скандинавских миссионеров в Гренландии, было отсутствие следов викингов. Разгадки пришлось ждать очень долго, еще три столетия.
Экспедиция под руководством профессора П. Нерлунна работала днем и ночью, которая была светла как день. И перед глазами исследователей постепенно представал из могил и развалин ушедший в прошлое мир. Мир, уснувший в муках голода и лишений, угасший в одиночестве, на которое его обрекла Европа.
