class="p1">вызывает в том наряде
у Царя один вопрос:
«Кто же это, вы ответьте?
– не томите же меня!
Кто же тот, умелый ветер
– что вливается в коня?»
А Захар ему, ответом
дабы двинулся прогресс
добавляет в ту беседу
только новый интерес:
«Мы приехали из Царства
со границы той земли,
– где, не зная к вам коварства
делим радости во дни!
И желали бы мы с вами
тою радостью, сейчас
поделиться, как с друзьями
подписав на то указ!»
И Царю, то предложенье
– в ощущении чудес
показать во решенье
чтобы двигался прогресс:
«Что ж, не против, я бы с вами
тот указ, да подписать!
Лишь обсудим всё словами
дабы стимула придать!
Потому, того желаю
чтобы были в эти дни
вы гостями того края
– где друзей вы обрели!»
И заехавши в палаты
во красивейшем дворце
наши парни стали рады
и весёлыми в лице!
Часть третья
Как-то ночью, вдруг, Ерёма
залетает, как чумной
и в послании со стрёма
огорошил с головой:
«Просыпайтеся, Братишки
к нам беда сюда идёт,
так уж вышло, что картишка
не очко нам выдаёт!
Порешали, эти гады
в закулисье у себя -
что порезать им нас надо
– обвинив на том Царя…»
Тут же, словно на охоту
к ним вломились десять рыл,
и, закрыв пути-отхода
дали слову сучий пыл:
«Вас, как бешенных собак, мы
будем резать на ножах!
Чтобы было неповадным
красноречие в устах!»
Феофан, тому дивившись
лишь ответил: «Чей приказ?»
И, за нож уже схватившись
подал фразу в тот же час:
«Ах, иуды! Ах злодеи!
– что ж надели то вы?!
Вы же клЯлись нам намедни
в веки-вечные любви!
Коли резать нас решились
среди ночи, как свиней,
то, отвечу – вы ошиблись
и не видеть вам детей!»
В тот же миг и шесть Доверий
ухватившись за ножи,
то и дело, без сомнений
дали истину во лжи!
И проснулся весь дворец
от такого представленья,
поспешивши в тот конец
– где свершилось дерзновенье!
Царь и стражники, в порыве
– лишь в палаты к ним зайдя
стали, словно бы немые
ту картину обретя -
В куче тел, в кровавых лужах
в много-множестве причин -
лишь виднелись чьи-то туши
– бездыханных уж мужчин…
Феофан же, с лужи крови
из поверженных врагов
отвечал, по силам воли
– давши пищу для умов:
«Мы, как гости, в этом Царстве
появились у Тебя!
А сейчас, в таком убранстве
лицезрей же ты меня!
Эти «гости», что незвано
появились в темноте
лишь желали тебе срама
во темничной пустоте!»
Царь же, видя в Феофане
нечто новое во дни
отвечал, поклон роняя
за спасение Земли:
«Вы, как Други, в веки вечны
назначаетесь в сердцах!
И клянусь, что не беспечной
будет память на устах!»
А потом, спустя мгновенья
накрывает тишина,
и теперь настало время
чтоб завыла бы она…
…у Ерёмы и у Сеньки
на телах – лишь синяки,
два, аль три ещё пореза
да под глазом тумаки;
…у Захарки, как и в детстве
половина из зубов,
но не станет это место
зарождением обнов;
…у Ивана – семь порезов
и распорота рука;
…а Егорка, тем замесом
улетел на облака…
И Цыган, с красивой прядью
– бездыханный, у двери
перекрасился в наряде
в алой вражеской кровИ!
Часть четвёртая
На рассвете, ранним утром
среди солнечных лучей
огласили, в ту минуту
новый стимул для людей:
«Наш указ, одной строкою
будет писан в этот час -
«Что скреплённое по крови
не разрушится у нас!»
А, во память, за Цыгана
и Ерёму, средь полей
возведём, за эту Славу
много-множество алей!»
Фан и четверо Доверий
– не давая громких фраз
лишь тому, во завершенье
поклонились в тот же час!
По дороге, выбрав место
схоронили и Друзей,
и скажу вам – было честным
это горе у людей!
Для Егорки, за горою
у подножия скалы
сотворили, да плитою
память силы и любви:
«Ты, Егорка, был Стеною
и примером в трудный час,
стань же ныне тою волей
– чтоб дышала среди нас!»
А Цыгана, с края поля
схоронили в тех местах
– где, лугами, вольной волей
скачут кони на ветрах:
«Ты – Душа нам и Отрада
и веселье на устах,
и теперь твоя награда -
прелесть Бога в Небесах!»
Атаман, среди Доверий
– коих было уж не шесть
лишь добавил, без сомнений
чтобы горюшку унесть:
«Всё же, любо ехать с Вами
в этом поле, во степи,
хоть, сейчас и рядом с нами
память ночи на кровИ…
И хочу, за вашу честность
и горячие сердца
разделить, за безвозмездность
всё, что будет у меня!»
А, вернувшись во Столицу
во пределы той земли
– где Матвейкина станица
разрослась за эти дни,
Диву-дивному дивились
как бандиты, крадуны -
все, как есть, трудом умылись
и в усердии крепки!
Лишь немного отдохнувши
и помЯнувши Друзей,
Фан, собравшися, до кучи
дал развитие идей:
«А теперь, того желаю -
чтобы вы, да для себя
лишь благое наживали
в благосклонности Царя!»
И одевшись поприличней
– дабы глаз не возбуждать,
поспешил, да без отличий
чтобы дОговор отдать!
Господин, его завидев
стал весёлым на устах,
но, как правду он услышал
то заплакал во сердцах:
«Сожалею за Цыгана
и Ерёму дюже жаль!
– будет повод для стакана
чтобы скрасилась печаль…
А Тебя я назначаю
– как того и возжелал -
чтобы был всегда поправо
и советы подавал!»
И на том, они, обнявшись
порешали, в тот же час -
«Что не станут боле вАжны
тени прошлого для вас!»
От автора
Очень верю, без сомнений
– полагаясь, и сейчас -
что лишь добрым настроением
в танце рифмы и веселья
для души явил усладой
может даже, и отрадой
всё, что, прозой, пересказ
отразил во добрый час!
В этой сказке, что случилось
мне по вечеру писать,
так уж вышло, приоткрылось
– то, что песней закрепилось
во чудесном пониманьи
и заветнейшем желаньи
для сердец подать ту стать
чтобы в жизни не роптать!
И прости, коли ради
исполнения тех строк
мне желалось в том показе
– как случалось супостатье,
пару раз, на грозном слове
– разрушающем основы
вам, во праведный урок
дать судьбинушки порок!
