нужно ответить. Я отойду. Дальше можете продолжать без меня.
Муж разворачивается и выходит из кабинета, а я перевожу ошарашенный взгляд на врача. Что-то внутри свербит, колет и к слезам счастья прибавляется горечь.
Дальше я одеваюсь. Сегодня я выбрала летящее белоснежное и воздушное платье. Туфельки-лодочки. Волосы длинные распустила, чуть прихватив несколько прядей на затылке и собрав их в подобие жгута.
После положительного теста на беременность я была так окрылена, что улыбка не сходила с лица. Ведь в прошлом остались несколько лет неудачных попыток забеременеть. А также постоянные взгляды мужа, который смотрел на меня… не могу определить это чувство, которое проскальзывало на дне темных глаз... Но, возможно, самое верное из определений это – разочарование…
Да, Петр смотрел на меня именно так, разочарованно, потому что бесплодная жена никак не вписывалась в идеальную картинку с разворота журнала о жизни богатых и знаменитых бизнесменов.
– Нина Витальевна, вы готовы?
Одергивает меня врач, и я прохожу в кабинет. Розовый цвет здесь доминирует. На стенах рамочки с регалиями. Мы в лучшей клинике страны. Ни в какую другую Петр бы со мной не пошел.
Слушаю доктора, беру листочек с назначением, слушаю про витамины, которые мне предстоит пить, и выхожу, только каблучок словно запинается за выступ у двери, и я лечу вперед, случайно наталкиваясь в коридоре на мощное крепкое тело мужчины…
На мгновение кажется, что меня по инерции сейчас опрокинет к ногам незнакомца, но сильная рука удерживает меня, мягко ложится пониже спины и притягивает.
Я оказываюсь вжата в литую грудную клетку, так как мужчина просто исполинского роста, приходится поднять голову, чтобы заглянуть в его лицо, и на мгновение мне кажется, словно мир вокруг затихает.
Я вижу только глаза. Яркие. Ореховые. С желтыми прожилками, которые заворачиваются в меленькое торнадо вокруг зрачка. Редкий цвет глаз. Какой-то нереальный просто.
Незнакомец рассматривает меня, и от его руки веет жаром, это тепло проникает сквозь тонкую ткань платья и согревает изнутри, становится тепло-тепло и как-то спокойно.
Слишком интимное прикосновение, пальцы будто на мгновение поглаживают мою поясницу, и я прихожу в себя.
– Простите, пожалуйста, мою неуклюжесть, – выдаю, слегка улыбаясь, но мужчина не спешит меня выпустить из своих сильных рук.
Упираюсь ладошками в его грудную клетку, пытаюсь отодвинуть от себя, но по ощущениям, там под шелком его сорочки просто титановые пласты.
– Отпустите… – наконец, выдыхаю и чувствую, как румянец разливается по моим щекам, в то время как незнакомец скользит своими желтовато-карими глазами по моему лицу, будто клеймо ставит, прожигает, а я его черты запоминаю.
Красивое лицо с четкими линиями, прямыми черными бровями, широкими скулами и смугловатой кожей. Взгляд у него острый, цепкий. Лицо не слишком выразительное, но взгляд…
Он будто ласкает.
– Не хочу, – вдруг отвечает мне, и от его голоса мурашки по коже бегут.
Никогда такого не было, чтобы вот так притянуло и не отпустило. Щеки горят, и я моргаю, пытаюсь прогнать наваждение, интересуюсь едва слышно:
– Что, простите?
На губах незнакомца появляется улыбка. Какая-то озорная и мальчишеская.
– Отпускать тебя не хочу, – отвечает, слегка подмигнув, и я окончательно смущаюсь, наконец, вспоминаю, что я вообще-то замужняя женщина, и произношу, нахмурившись:
– Немедленно отпустите!
Кажется, мое негодование веселит незнакомца, в глазах словно искры зажигаются, но он убирает руку, а я для большей безопасности делаю шаг назад и почему-то оправляю платье, под которым вся кожа пульсирует.
Спохватываюсь, понимаю, что пока падала, выронила все назначения из рук, но незнакомец первым нагибается, чтобы поднять бумаги с моими анализами и лист со снимком УЗИ…
Мужчина выпрямляется, но не спешит вернуть мне мои документы. Он останавливает взгляд именно на черно-белой фотографии, где явно видны две точки. Мои малыши. Заминка длится недолго, и одного взгляда ему достаточно, чтобы прочесть мои имя и фамилию.
– Нина Станиславская… жена его, значит… – проговаривает как-то глухо и поднимает на меня взгляд, фокусирует словно, и мне становится холодно от того, как стремительно темнеет взгляд мужчины, как черты лица будто заостряются.
– Мир тесен. А у моего конкурента, смотрю, отменный вкус…
Незнакомец буравит меня взглядом, а я протягиваю руку.
– Верните мои бумаги, пожалуйста, – говорю едва слышно, но отчего-то кажется, что выстрел прозвенел, настолько между нами повышено напряжение.
Незнакомец кивает и протягивает мне бумаги, тянусь, не знаю, как получается, что наши пальцы соприкасаются, и меня будто током ударяет, когда горячая рука накрывает мое запястье.
Незнакомый мужчина делает еще один шаг в мою сторону. Нависает. А я от него глаз оторвать не могу. Мне вдруг кажется, что он меня сейчас в стену впечатает.
– Вы… вы пугаете меня, – пытаюсь достучаться до странного мужчины, а он обнажает зубы в белоснежном оскале, и ямочка на щеке у него появляется, придающая неожиданную мягкость этому суровому лицу.
– Даже не начинал… – отвечает спокойно, а мне аромат мужчины в ноздри ударяет.
В последнее время я стала слишком чувствительна к ароматам. Особенно к резким, которые вызывают тошноту или головокружение, но… не в случае с незнакомцем.
Его аромат терпкий и сочный, насыщенный нотками хвои, заставляет меня сделать глубокий вдох.
– Сумасшествие какое-то, – не понимаю, что выдаю мысли вслух, и мужчина кивает.
– Согласен, – отвечает совершенно серьезно, безотрывно глядя мне в глаза.
Наконец, собираюсь просить незнакомца, чтобы отошел, но грозный рык моего мужа заставляет вздрогнуть:
– Не понял?! Какого черта здесь происходит?!
Мужчина, как это ни странно, не отшатывается от меня, не смущается. Более того, его лицо становится холодным, отчужденным, и он совершенно спокойно разворачивается в сторону спешащего к нам Петра, который на ходу прячет телефон во внутренний карман пиджака.
Подходит к нам в спешке, заметно уступая и в росте, и в комплекции незнакомцу. Муж поднимает голову, чтобы иметь возможность смотреть в глаза мужчине, и почти рычит:
– Ты что здесь делаешь?!
– Мир тесен, Станиславский, – ироничный голос мужчины режет слух. Со мной он говорил иначе…
Осознание того, что незнакомец и мой муж знают друг друга, накрывает, и то, что они далеко не друзья – тоже.
– Царев. Тебе от жены моей что нужно?!
Бычится мой муж, и мужчина со звонкой царской фамилией улыбается широко.
– У тебя красивая жена, Петя… Береги ее. Иначе уведут…
Обстановка в коридоре за мгновения накаляется так, что, кажется, достигает точки кипения. Мой муж краснеет, словно рак. Редкий случай, чтобы он
