и ногах стали длинными, узловатыми и невероятно цепкими, как у того существа, которое когда-то таскало его по небу.
Семь дней Кузьма без устали летел над зелёными просторами, наблюдая внизу шумящие кронами леса, беспечные поля, раскинувшиеся насколько хватает глаз, и стёртые с лица земли посёлки и городки. Иногда он останавливался, ночевал на руинах и в огрызках домов, а один раз даже спал на высокой сосне, зацепившись за ветки длинными пальцами, но никогда не спускался не землю.
Среди руин ему постоянно попадались люди — прохожие, бредущие по своим делам, или дети, играющие на площадках. Он слышал их голоса в пустоте, но при этом понимал, что они — всего лишь тени забытого мира, которые сгинут с заходом солнца.
Но однажды Кузьма встретил живых людей. На пути попался уцелевший городок, там были военные. «Шилка», сторожившая небосвод, открыла огонь по крылатому существу. Оранжевые пунктирные линии вновь пронзили воздух.
— Что вы творите? — крикнул Кузьма. — Я — человек! Я такой же, как вы!
Но ответом стали очереди автоматических орудий, и Кузьма, сделав круг, полетел прочь. Один из снарядов порвал его крыло, но рана быстро затянулась и даже не болела.
Значит, на Земле ещё остались люди, как и места, куда не добрались едоки. Но когда Кузьма летел обратно, он заметил внизу коричневое копошение. Множество каменных шаров катились к городку, желая пожрать его. У людей не было шанса.
Обнаружилось и месторождение шарообразных монстров — гигантская воронка, какие часто попадались на пути, зияла посреди леса. Земля продолжала отправлять своих слуг, дабы стереть надоевший вид, который сама же случайным образом и породила.
На ночь Кузьма остановился в крупном городе, до которого сумел добраться к темноте. Здесь среди руин торчало наполовину обвалившееся высотное здание, нависнув над кучами бетона одинокой, печальной скалой. Кузьма решил спать на крыше, чтобы успеть взлететь, если остатки сооружения начнут разваливаться.
На город наползла чёрная туча, и вода хлынула бешеным потоком. Молнии кромсали небо, по которому с грохотом катилась гигантская телега. Ветер ураганил среди осколков человеческой цивилизации, рвал кроны выживших деревьев. Кузьма стоял на краю крыши, подставив лицо шторму, смывавшему усталость бесконечного путешествия.
Куда двигаться дальше — этот вопрос мучил Кузьму всю последнюю неделю. Он мог летать здесь хоть сотню лет, не чувствуя ни голода, ни жажды, и даже почти не уставал. Фактически он был бессмертен, по крайней мере, до тех пор, пока остаётся в небесах. Но при этом Кузьма знал, что стоит ему захотеть, он сможет в любой момент нырнуть в землю с огромной высоты и уйти в небытие, ведь земля сделает его таким же, как и прежде.
Он не хотел так нелепо обрывать свой путь в двух шагах, не хотел предавать мечту. А шагов этих сделать он не мог, он не понимал, как именно их сделать, и не находил того, кто бы дал подсказку. Ведь других крылатых здесь не было. Они больше не помогали. Принять решение требовалось самому, оставшись один на один с главной жизненной задачей.
Ливень прекратился. Кузьма сел на крышу, прислонившись спиной к парапету, и завернулся крыльями. Тучи уплыли, и по чёрному куполу над головой разлился млечный путь. А вскоре пришёл сон, даровавший временное забытье.
Проснувшись, Кузьма услышал внизу до боли знакомый скрип и моментально вскочил на ноги. На детской площадке рядом со зданием на качелях раскачивалась девочка в малиновом платье в горошек. Она тоже заметила крылатого человека на крыше, помахала рукой, спрыгнула с качелей и побежала в подъезд. Буквально через минуту она уже стояла перед Кузьмой.
— Вижу, что ты смог выбраться. Молодец, дядя Кузьма! — похвалила она его.
— Да, получилось. Только я всё равно не знаю, куда идти… точнее, лететь. Я, как всегда, в тупике.
— Врёшь, дядя Кузьма, всё ты прекрасно знаешь, — с упрёком проговорила девочка. — Поэтому не надо дурацких оправданий. Глупо выглядишь. Такой большой дядя, а ерундой занимаешься.
— Может быть, и знаю, только не могу туда отправиться. Вот в чём проблема. Путь передо мной закрыт. Не пускаю.
— А ты думал, будет легко? Ну нет уж! Легко идти по проторенной дороге, легко следовать за гегемоном, но ты избрал собственный путь, вот и не жалуйся.
— Ладно, не буду. А ты как здесь оказалась?
— Мы с бабушкой переехали. Нам здесь больше нравится.
— Мёртвых тянет к мёртвым, — Кузьма с насмешкой наблюдал за загадочной собеседницей, ему казалось, он приблизился к разгадке её тайны. — Понятно… Ну вот и я теперь здесь, вместе с вами в этом мёртвом городе. Хотя я пока ещё жив… по крайней мере, мне так кажется.
— Да брось! Жизнь никуда не делась. Скоро здесь вырастет лес, где будут бродить звери и петь птицы. Просто вы, люди, остались в прошлом, не ваше теперь это место, — столь неприятные слова, сказанные беззаботным детским голосом, заставили содрогнуться. А вот следующая фраза прозвучала довольно серьёзно. — И я надеюсь, ты тоже не будешь торчать здесь вечно. Надо же сделать последний шаг. Так ведь?
— Я постараюсь.
— Старайся. Ты же не хочешь, чтобы я тебя забрала.
— Забрала? Куда? — Кузьма насторожился. Прежде девочка не говорила о том, что может куда-то его забрать.
— Туда же, куда и всех. Если ты вдруг утратишь надежду и бросишься вниз, я приду и возьму тебя.
Теперь Кузьма точно знал, кто перед ним, а вот почему она сопровождает его всё это время, пока оставалось загадкой.
— Кажется, теперь я всё понял… — Кузьма сдержал ухмылку. — Одно не могу понять: что тебе от меня надо? Почему ты меня преследуешь?
— Что надо? Да ничего. Выбор сделай. Вверх или вниз? Куда? Вверх, — девочка подняла палец. — Или вниз. Выбирай. А я подожду. Но не думаю, что мы ещё увидимся. Пока.
Девочка в малиновом платье развернулась и пропала в двери, ведущей на лестницу.
Кузьма понял, что это последнее предупреждение. У него было два выхода: либо вверх, либо вниз. Невозможно вечно болтаться между землёй и небом. Рано или поздно придётся сделать выбор, и если уж на то пошло, то лучше — сразу, чем существовать в зыбучей неопределённости, раздирающей на части изо дня в день. Всё равно ничего не поменяется.
Кузьма посмотрел вниз, затем наверх и твёрдо для себя решил, что не для того ему даны крылья, чтобы проваливаться в землю. Надо продраться во что бы то ни стало к заветной цели. Иначе нельзя.
Он рванул вперёд и вверх. Крылья затрепыхались, поднимая его
