ближе и ближе. В душе я непоколебимо верила, что смогу растопить его сердце. Просто нужно придумать что-то такое, что бы сильно его задело. Ведь все мужчины собственники. Несмотря на то, что Леон делит меня со своим другом, он тут же бы прекратил все это, если б привязался ко мне окончательно.
Но что я могла сделать? В идеале я бы могла показать ему какая я хорошая хозяйка. Я и вправду все умела по дому, хорошо готовила и нянчила детей уже с пятилетнего возраста. Не могу сказать, что я хотела бы посвятить себя семье и забыть о своих амбициях. Но я готова была посидеть, например, годик дома, показав какой хорошей женой я могу быть.
Кроме того, Леон был европейцем, а европейцы не так ценят домашний уют, как восточные мужчины. Европейцы абсолютно спокойно разрешают своим женам работать, учиться, встречаться с подругами, гулять по общественным местам и даже общаться с другими мужчинами. Они не такие ревнивые и, если в один день, я вдруг решу устроиться на работу, а вместо себя завести домработницу, то и тут он спокойно примет такой расклад.
Тем не менее у меня было всего два варианта, которыми я бы могла зацепит мужчину. Быть хорошей хозяйкой — раз, и попробовать вызвать в нем ревность — два. Возможно, когда он увидит какая я замечательная, а следом в нем проснется ревность, то он сразу поймет, что упускает.
Идеально на роль моего фиктивного мужчины подошёл бы Симон. Он тоже европеец, к тому же лёгкий в общении. Да ещё и близкий друг Леона. Не такой близкий как Рамин, но все же друг. Кроме того, я могла бы переключится на Симона, если бы Леон решил остаться закоренелым холостяком.
Именно поэтому у меня были такие большие надежды на Симона.
Что же касается Рамина, так он был ещё лучше. Можно было вызывать ревность Леона, не покидая общей постели. Но с Рамином было страшненько. И если в последнее время я начала получать удовольствие от гнева Рамина, от его грубых ласк, то я не рассчитывала, что это протянется долго. До первой травмы, скорее всего. Едва Рамин сделает мне очень больно, я тут же выскажу ему все, что у меня на душе. Но сделать это нужно, когда я наконец зацеплю Леона.
В общем, сложно, но возможно.
За это время джакузи уже полностью набралась, а Леон прошёлся губами по всей моей спине и груди. Затем он подхватил меня на руки и аккуратно опустил в воду. Сам же раздеваться не спешил.
— Вы не составите мне компанию? — удивилась я.
— Я хочу полюбоваться нашим порочным ангелочком, — ответил мужчина, наливая душистую пену в ванную. Правда, пена была с мужским хвойным ароматом.
— Хорошо, — я села на колени, позволяя мужчине любоваться моей грудью, и принялась сексуально наносить пену себе на плечи и спину.
Леон пробрался рукой ко мне в воду и стал растирать мне спину. Второй рукой он пробрался между моих ног и принялся тщательно мыть меня там.
— Как приятно! — я закрыла глаза, подставляя мужчине свои сокровенные места. — Ещё!
— Я доволен своей развратной девочкой, — сексуально рыкнул Леон. — С каждым днём ты становишься все смелее и желаннее.
Конечно! Я ведь так стараюсь!
Хотя, признаться честно, мне это давалось на удивление легко. Меня совсем не мучил стыд, не терзали мысли о моей загубленной репутации, и в целом я не чувствовала себя совсем уж падшей женщиной. Так, разве что чуть-чуть.
Но, возможно, это мой шанс зацепить Леона?
— Мне так хорошо в Ваших руках! — довольно мурлыкала я, разнеженная от горячей воды и не менее горячих мужских прикосновений.
Я целиком отдавалась процессу, не замечая, что уже и сама теряю голову, и позволяю мужчине не просто мыть меня и ласкать, но и неглубоко входить пальцами.
— Хочу Вас сюда, — я обняла Леона за шею мыльными руками и попыталась притянут его к себе, но он даже на миллиметр не двинулся навстречу.
Тогда я припала к его губам, смелее отдаваясь прикосновениям. Я страстно задвигала тазом, ища более глубоких проникновений, но Леон с нескрываемым удовольствием продолжал дразнить меня.
Внезапно, кто-то огромными ручищами расцепил мои объятья и оторвал Леона от меня.
— Достаточно, — хмуро заявил Рамин, а затем снял переносной душ и врубил воду прямо в меня.
Холодные струи обожгли мою кожу, и я вскрикнула от неприятных ощущений.
— Холодно! — я пыталась закрыться от ледяных струй. — Пожалуйста, не надо!
Рамин тут же переключил воду, теперь протестировав температуру на своей руке. Затем быстро окатил меня горячей водой, заставил подняться на ноги, и снова окатил.
Пока я яростно отплевывалась от такого грубого обращения, Рамин завернул меня в полотенце и вытащил из воды.
Жалостливо сдвинув брови, я посмотрела на своего обидчика, но он тихим уставшим голосом попросил меня:
— Хватит.
Впервые я слышала от Рамина именно просьбу, а не приказ. Поэтому тут же забыла про обиду.
Может он просто устал? И ему хочется поесть и поскорее лечь спать?
— Спасибо, — я чмокнула исполина в щеку, забыв проверить как на это отреагирует Леон.
Рамин заполнял своей энергетикой все пространство, и было трудно думать о ком-то другом, кроме него.
Мы с Леоном сидели за широкой барной стойкой на кухне Рамина и с аппетитом поглощали пасту. Мы оба были в приподнятом настроении и словно на одной волне. Бесланов же вел себя странно и постоянно приковывал мое внимание к себе. Он совсем не ел, даже не поставил себе тарелку и столовые приборы, а только мрачно смотрел в чашечку с кофе, уже третью или четвертую за ужин.
Я тут же отложила свои приборы и повернулась к мужчине.
– Вы себя плохо чувствуете? – спросила я, но он даже не поднял на меня глаза. – Рамин!
Я подергала мужчину за руку, которая как-то угрожающе лежала на столе, а затем просто легла на нее щекой и поластилась.
– Простите меня, – тихо прошептала я и наконец поймала суровый взгляд мужчины. – Я сделала что-то не так?
Я была уверена, что Рамин злится на меня из-за того, что я буду работать с Симоном.
– Если хотите я не буду работать с Искрой, – внезапно пообещала я. – И пока я с вами, я не появлюсь в
