назад, и ты сама слышала — ему весело без нас, — напоминаю. — Поэтому я ещё раз спрошу: что с тобой?
— Всё в порядке… — она пожала плечами.
— В порядке… — повторил за ней, потом встал из-за стола, подошёл к мини-бару, налил себе немного виски и одним глотком выпил.
— Ян… — она приблизилась сзади, прильнула к моей спине, обнимая руками торс.
— Ну что Ян? — развернулся к ней лицом. — Я же вижу: тебе плохо. Пытаюсь понять — почему? А ты отмалчиваешься.
— Здесь жаркий непривычный климат. Вернёмся домой, и всё наладится, — смотрит на меня щенячьим взглядом. И не поверить невозможно. При всей подозрительности поведения фальшь не ощущается. Да и когда бы у неё могли появиться секреты от меня?
— Точно ничего не скрываешь? — обхватываю её подбородок. — На днях у тебя голова кружилась и тошнило…
Я бы легко допустил беременность, но ведь Тина упорно отвечает, что принимает таблетки. Значит, исключено. А если она подцепила какой-нибудь вирус или болезнь? Именно это больше всего беспокоит. Должны же быть объяснения…
— Пройдёт, — искренне говорит. — Послезавтра мы будем дома — сразу станет легче. Я ведь раньше пределы Родины не покидала. Организм просто оказался не готов к резким переменам.
— Надеюсь, так и есть. И сейчас ты не пытаешься усыпить мою бдительность, — обнимаю её лицо ладонями, внимательно всматриваясь, но не вижу намёка на ложь.
— Ну, Ян… — Тина приподнимается на цыпочках, обнимает меня за шею. — Перестань.
— Волнуюсь за тебя. Ты заметно похудела и очень бледная, — беру её на руки и несу в спальню. Ужин всё равно отменяется.
— Тебе кажется, — она прижимается к моему плечу.
— Хорошо, пусть будет по-твоему, пока донимать не стану, — кладу жену на кровать. — Но если по возращению домой всё продолжится — поедем к врачу. Немедленно.
— Согласна, — моя девочка улыбается и тянет на себя, ухватив за футболку. А в глазах мгновенно загорается желание.
— Значит, на секс у тебя есть силы? — выгибаю бровь.
— Разве я жаловалась на бессилие? — она пробирается руками под резинку моих штанов, нащупывая член и аккуратно сжимая.
— У-у-у… Вижу: ты серьёзно настроена, — провожу ладонью по внутренней стороне её бедра, зная, что кроме лёгкого сарафана на ней ничего нет, и сейчас прикоснусь к нежной влажной плоти.
Тина раздвигает ноги, позволяя пальцам проникнуть в неё. И тоже водит плавными движениями вдоль моего возбуждённого «дружка».
— Ложись… хочу поласкать тебя… — шепчет.
Делаю, как просит. Быстро избавляюсь от одежды и удобно устраиваюсь на подушках.
Моя соблазнительница тоже раздевается, обнажая свои прелести. Хитро улыбается и, не разрывая контакта наших глаз, подползает ко мне, изящно прогибаясь в спине, словно маленький хищный зверёк вышел на охоту. Я тащусь от того, что являюсь желанным объектом и согласен быть её добычей. Пусть будет главной — ничего не имею против такой власти надо мной.
Она садится сверху. Склоняется к моим губам и так смачно целует, покусывая их, как будто, правда, собирается съесть меня. Потом с силой засасывает язык, издавая причмокивающие звуки, и гладит член в такт своей ласке.
Плавно спускается вниз, целует кожу груди и живота, обрисовывает своими шаловливыми пальчиками контур мышц… И, наконец, оказываюсь во власти её горячего рта.
Я намотал волосы Тины на руку, открывая себе максимально шикарный вид на скользящие вдоль эрекции пухлые губы. Но самое крышесносное — это слышать то, как стонет… Вот и сейчас, лаская меня, сама мычит от удовольствия.
«Тоже хочу ощутить её…» — без этого наслаждение будет неполноценным.
— Сладкая… — говорю хриплым голосом. — Развернись.
Она поняла и быстро переместилась, не отрываясь от процесса…
Теперь и я могу вкусить восхитительный аромат…
От прикосновения языка с губами к влажным складочкам и чувствительному маленькому узелку, жена сильнее застонала и стала двигать бёдрами навстречу. Впился пальцами в её попку и теснее прижал к своему лицу, вылизывая любимую женщину…
В таком виде — мы тоже одно целое.
Это истинное блаженство — любить без ограничений. Знать, что этот человек создан для тебя и послан кем-то свыше; чувствовать неразрывную связь каждой клеточкой своего тела и глубинами души; обмениваться энергией и наполняться счастьем; уноситься в собственный мир, в полёт всякий раз, стоит лишь оказаться рядом…
— Да… да-а-а… а-а-а… — Тина оторвалась от моей плоти на несколько секунд, когда оргазм нахлынул, но продолжила скользить руками вдоль всей длины.
«Это неописуемое удовольствие, ощущать, как она кончает… А видеть так близко, как нежная плоть пульсирует и сокращается — из области запредельных эмоций».
Она вновь вернулась к ласкам… Очень быстро довела меня до пика наслаждения, и не отстранилась в последний момент…
И чтобы продлить то самое чувство истинного блаженства, нашего единения, переворачиваю Тину на спину и жадно целую. Пахнем друг другом, принадлежим друг другу, любим друг друга…
…Чуть позже, глядя на спящую жену, почему-то вновь посетила мысль, что всё-таки она усыпляет мою бдительность…
Мы приехали глубокой ночью. Решили остаться в городской квартире, чтоб никого не беспокоить и тоже полноценно выспаться.
Тину очень утомил перелёт, её постоянно тошнило и немного лихорадило. А стоило добраться до кровати, она буквально рухнула в постель от усталости. Такое состояние меня пугало. И утром собирался отвезти жену в больницу, опасаясь упустить драгоценное время… Но для начала ей нужно отдохнуть.
Мне же пока не спалось… Гнетущие мысли одолевали. Хотелось проконсультироваться с кем-нибудь хотя бы по телефону, но среди ночи не стал звонить ни Марго, ни нашему семейному терапевту. Поэтому пришлось уговаривать самого себя подождать, когда наступит рабочий день. И тогда уже всё выяснить.
Я принял душ. Потом выпил сладкий чай — это всегда помогало расслабиться. Но только не сейчас… тревога лишь нарастала…
И пока не узнаю, в чём причины — не успокоюсь.
Вернулся в спальню. Присел рядом с Тиной, задержался взглядом на её миниатюрной хрупкой фигурке. Она обнимает свой живот, свернувшись клубочком. И хмурится во сне, как будто бы от боли. А может быть, одежда мешает?
«Нужно раздеть…» — перевернул жену на спину.
Расстегнул молнию джинсов и аккуратно стянул их. И, как оказалось, они давили — даже остались красные следы на теле. Нежно погладил её животик, потом наклонился и поцеловал бархатную кожу. От моих действий Тина зашевелилась, недовольно застонала, пробормотала что-то сквозь сон, но не проснулась.
Я продолжил избавлять мою девочку от одежды.
Снял носочки. Как всегда, не устоял перед маленьким ножками — не могу не потрогать, когда вижу крохотные пальчики и розовые пяточки. Ступни были прохладными, поэтому стал согревать своим
