да, но думаю, возможны варианты. Я ведь и сам пока не знаю.
Уту тем временем стоял в дверях, наблюдая за нами с отеческой улыбкой. Видя, что я перевела взгляд на него, он поклонился.
— Я счел приглашение моего сына и твоего брата достаточным, чтобы переступить порог твоего дома, но если ты…
— Я не собираюсь прогонять отца… моего брата.
Тони, склоняясь к Вику, прошептал на всю комнату:
— Впечатление, будто смотришь пуэрториканский сериал.
Вик тихонько прыснул. Я бросила на них намеренно рассерженный взгляд, и мужчины состроили фальшиво-невинные физии.
— Уту, проходите. Нас тут, конечно, много собралось… и еду всю съели, но, может, в холодильнике что-то найдётся.
Раздался еле слышный шорох шагов, флерсы отчего-то покинули свое убежище, я поспешила им навстречу, но…
— Солнце⁉ — Лиан смотрел на Уту совершенно круглыми глазами, а Пижма без лишних слов протянул к Древнему руки, словно к костру — погреться.
— Ээээ, — опешила я, — Лиан…
Он глянул на меня и указал на Уту:
— Солнце⁉
— Солнце, — подтвердил Пижма.
— Цветы⁉ — голос Уту выдавал безмерное удивление.
За моей спиной захрюкал Тони, давясь смехом.
Ну да, дурдом. У нас так всегда, когда все вместе собираемся.
— Лиан, Пижма, это Уту — Древний бог Солнца и Справедливого суда. И не тяните руки без спроса! Уту, это флерсы: Лиан и Пижма.
Ники томно вздохнула, она по-прежнему впадала в ступор восхищения от одного вида мальчиков-флерсов. Тони затормошил её. Он давно бросил ревновать к крылатикам, поняв, что максимум, который Ники может от них получить, это обнять за плечи и подержать за ручку.
— Можно, мы погреемся, а то холодно? — спросил Лиан, переводя взгляд с меня на Уту. Мы с Древним переглянулись.
— Я не знаю… Не опасно ли для вас это? — произнесла я неуверенно.
— Я буду осторожен. Я знаю, что от избытка солнца цветы вянут.
— Мы чуть-чуть! — выкрикнул Лиан и радостно запрыгал, взмахивая крыльями. Пижма, точно так же широко взмахивая крыльями, пританцовывал на месте.
Тони пробормотал что-то вроде: «Застрелите меня».
Пока я соображала, что и кому сказать, флерсы утащили Уту к себе в комнату.
Вик тихо ржал, ухитряясь при этом глядеть на меня с сочувствием.
— Вот так и живём, — сообщила я, снова устраиваясь у него на коленях.
Глава 7
Вскоре после этого все разбрелись по своим делам, вечер прошёл тихо и спокойно. Уту был с флерсами меньше часа, но этого хватило, чтобы их комната казалась прогретой солнечными лучами и пронизанной летним ароматом цветов. Я не стала бороться с соблазном, принесла свою подушку и покрывало и устроилась спать на жесткой лежанке флерсов.
Утро началось восхитительно привычно: Лиан и Пижма разбудили меня, на кухне тихо возился Шон с новой порцией рахат-лукума. Для Кисс, Лиана и про запас — как он пояснил. После лёгкого перекуса мы с Шоном устроились в гостиной, и он наполнил меня, запуская свои невидимые клыки с рубиновыми каплями vis в мою ладошку. Я вернула ему часть силы, предложив белую сладкую силу, и замерла, закрыв глаза, наслаждаясь мгновением.
Всё хорошо. В моем маленьком мирке…
А за его пределами…
— Шон, твой меч ведь только для тех, кто когда-то был человеком, в ком есть человеческая душа?
— Да, для divinitas он бесполезен.
— Я вот думаю, Джерад…
— Я тоже о нём подумал. Нам в любом случае надо проведать детей-лебедей, это твоя обязанность как соправителя города. Я должен убедиться, что действительно могу помочь Джераду.
— Но он нужен, кто будет присматривать за детьми?
— Думаю, если он пошёл на жертвы, чтобы дать им шанс спастись, то не бросит одних беспомощных. В любом случае, сейчас я его… отпускать не буду.
— Хорошо. А с вампами?..
— Нет. Вампиры пребывают в персональном аду на земле, их души некуда отпускать. Хотя… всякое может быть. Но привычные нам вампы — нет, к ним только с серебряной саблей.
Я кивнула, соглашаясь, и пошла собираться на встречу с Проклятым егерем — лебедем.
Джерад жил в тихом пригороде, в большом доме за нешуточным забором, что весьма выделяло его среди соседей. Недалеко от ворот стояла машина с волками, когда мы подъехали, один из них вышел из машины и подошёл к нам.
— Леди, — окинул он меня хмурым взглядом, мой ренджровер был знаком уже всем волкам Седрика, — вы только вдвоём?
— Да, — удивилась я, — А Седрик и Фрешит уже были? — спросила я, хлопая глазками. Но уловки инженю не сработали, волк с недоверием уставился на меня.
— Были, — всё же проронил он.
Я забеспокоилась и дала понять, что хочу, наконец, попасть к нашим лебедям. Волк что-то сообщил по рации, и глаза его нехорошо блеснули, словно каверзу задумал. Шон это тоже заметил, и мы условились быть настороже.
Но дело оказалось в том, что за оградой дежурили оборотни-инородцы и свободные волки, которые отнюдь не были осведомлены о том, что я уже не совсем розовая и совсем не мягкая.
К нам подошёл волк в сопровождении кого-то из кошачьих, гепарда, наверное, уж очень худым и нескладным был юный парнишка негроидных кровей. Нескладным, пока не начинал двигаться.
— Кто такие? Зачем припёрлись? — начал волк. Я решила не снисходить до общения с блохастым.
— Третьего соправителя города надо знать в лицо и на запах, волк, — с достоинством ответил Шон.
Блохастый протянул:
— Чё?
И стало ясно, что разговора не будет.
Шон действовал очень быстро. Высунув руку в окно, он схватил волка за промежность и тут же выпустил vis-яд, волк не смог даже звука произнести. только скорчился. Секунда-две… Кошачий, до этого стоявший чуть в стороне и предоставивший, наверное, осточертевшему ему волку совать голову в осиное гнездо, понял, что дело серьезно, и дёрнулся к нам.
— Тихо, — скомандовала я, глядя оборотню в глаза, и он несмело сменил траекторию. Так кошки, завидев что-то неизвестное, ходят возле объекта из стороны в сторону, то чуть приближаясь, то отдаляясь. Тем временем на штанах волка расплылось небольшое пятно, а Шон, судя по хищному выражению и раздутым ноздрям, питался вовсю. Ещё несколько секунд — и он, рванув волка на себя, схватил его за майку, чтобы вытереть об неё руку, а потом отпихнул полуобморочного блохастого от дороги, чтоб случайно не попал под нашу машину.
