ваши прихоти, и вскоре все привыкнут, что мы выходим по вечерам. Даже приглядываться перестанут, эка невидаль, служанка за щербетом пошла. Тогда однажды вы сможете выйти вместо нас, в нашей одежде, и никто не заметит. Но лучше еще подкупить гвардейца у черного входа, чтобы он точно не выдал. Там дежурят трое: с Томом я договорюсь, этот дурачок в меня влюблен, а вот Францу и Виктору нужно давать по монете за молчание, каждый выход в парк.
— Но у госпожи нет денег, — возразила Энни, — все счета оплачивает наместник.
— Может, получить золото у Воронов? — предложила Сюзанна. — Господин Янг что-то об этом говорил. Вроде они дают золото за жизненную силу.
— Вы что, они за это жрут людей! — пришла в ужас Милли. — С вас одного раза хватит, вы слабенькая, упадете замертво! А нас потом в тюрьму посадят, за то, что не уберегли!
Джинни фыркнула.
— Только дурочки ходят к Воронам за золотом. Госпожа, давайте так сделаем: вы будете покупать нам хорошие вещи в подарок, а себе — драгоценности. Я продам что-нибудь, и будут деньги для гвардейцев. Только гулять надо почаще. Заодно и город посмотрим.
— Хорошо. Спасибо тебе, Джинни. Ты очень умная, — поблагодарила ее Сюзанна.
— Не умная она, а жадная, — буркнула Энни, — на всем нажиться норовит.
— А тебе завидно?
— Я, в отличие от тебя, порядочная девушка! Знаю я, за каким «щербетом» ты по ночам бегать собралась!
— Прекратите! — шикнула Милли. — Не при госпоже Сюзанне! Простите их, они обе дурочки!
Сюзанна ничего не ответила. Ей было неловко, и она не понимала, из-за чего девушки ссорятся. План же был действительно хороший. Целую неделю Сюзанна гуляла по лавкам вместе с ними, изучала город и наслаждалась новыми впечатлениями, а в воскресенье отец вызвал ее к себе.
— Мне прислали довольно много чеков, Сюзанна. Раньше ты была умеренна в тратах, сейчас же несколько увлеклась. Вот, например, зачем тебе три пары одинаковых готовых платьев, туфель и шляпок? Готовые платья носят бедняки, тебе же их шьют на заказ. А эти дешевые кольца, кулоны и прочие побрякушки? Это не уровень дочери наместника. Ты должна была пригласить ювелира и выбрать что-то дорогое и подходящее к твоим нарядам, а не мести все подряд. Что с тобой случилось?
Сюзанна растерялась. Она и не думала, что отец будет интересоваться ее покупками.
— Это для Джинни, Энни и Милли.
— Для служанок? Зачем ты их так щедро одариваешь? — изумился отец.
— Я… они мне очень помогли… — пробормотала Сюзанна, не зная, что делать. Говорить правду было нельзя, но не лгать же ей? — Джинни попросила. Нам было очень весело ходить по лавкам вместе. Они все так радуются, когда я им что-то дарю или угощаю.
Отец внимательно посмотрел на нее.
— Я тебя понял. Хорошо, ты можешь покупать им подарки, но делай это пореже, иначе они привыкнут и разбалуются. И помни, что дружба с подчиненными приятна, но нужно быть начеку, чтобы тебе не сели на шею. Агата — прекрасный тому пример.
— Агата? Ты о чем, папенька?
— Она была тебе хорошей подругой, но именно что разбаловалась. Ей все время было мало того, что дают. Наверное, потому и притянула проклятье.
Сюзанна предпочла промолчать, но слова отца показались ей абсурдными. Что значит, «разбаловалась»? Как это «мало дают»? И причем здесь дружба с подчиненными?
Ее вновь накрыло тоской по потерянной подруге. Энни, Джинни и Милли были славными, но если бы в город с ней выходила Агата, Сюзанна была бы куда счастливее. Они не могли ее заменить. На глаза вновь навернулись слезы. Ну почему именно Агату должны были проклясть? Сюзанне так ее не хватало! Ей было ужасно одиноко! А как же страшно и тоскливо сейчас должно быть бедной Агате? Как она там?
Сюзанну потянуло в сад, к их розовым кустам.
Садовник, увидев ее слезы, охнул и снял шляпу.
— Госпожа, поверьте, это не моя вина! Я заботился о кусте госпожи Агаты, но он… он…
— Что случилось? — всхлипнула Сюзанна и тут же увидела, о чем он говорит.
Ее куст сиял белизной и нежностью. Белые розы были ухожены и благоухали, как всегда радуя глаз.
Куст Агаты почернел, став похожим на уголь.
Сюзанна присела и склонилась над ним. Стебли роз превратились в какую-то колючую лозу и разрослись, захватывая окружающее пространство. Куст Сюзанны они аккуратно огибали, а другие розы вытесняли и подавляли. Цветов на кусте было видимо-невидимо. Все они были крупные, черные, полные жизненной силы, как и сама Агата. Наверное, она даже сейчас отказывалась смиряться с проклятьем. Уж точно не лила слезы попусту.
Сюзанна всхлипнула в последний раз и вытащила платок.
— Я каждый день их обрезаю, но они только сильнее в рост идут, будто назло мне, — вздохнул садовник, разглядывая исцарапанные руки, — никак не выходит вернуть им приличный вид, достойный этого сада. Придется выкорчевать, как сорняк.
— Нет! Пусть растут, — твердо возразила Сюзанна.
— Но госпожа, так они уничтожат все другие розы в саду! Да и не должны цветы так быстро расти! Они будто прокляты! Та капризная девчонка ненавидела свой куст! Небось, всю злобу вложила, чтобы его испортить!
— Пусть растут, — повторила Сюзанна, — мне нужны только эти черные розы. Моему кусту они не вредят. И Агата никого не могла проклясть. Она всегда была добра ко мне.
Садовник что-то пробурчал, но Сюзанна не слушала.
Колючий куст с черными розами наполнил ее сердце решимостью. Если Агата не сдавалась, то и Сюзанна не станет. Они обязательно встретятся.
* * *
Прогулки со служанками по городу продолжались. Сюзанна каждый день замечала что-то новое и интересное, будто бы город приоткрыл для нее шкатулку с чудесами. И одно из них оказалось для нее полезным.
Однажды на улице к Сюзанне подошел Ворон.
— Если в мире есть что-то прекраснее, чем философия, то это вы, — сказал он, прижав руку к груди, — могу я узнать имя самой удивительной красавицы этого города?
— Вас прислала Агата? — выпалила Сюзанна, пропуская мимо ушей странную фразу про философию. — Как она? Она написала мне письмо?
— Нет, — удивился Ворон, — Агату я не знаю. А с чего вы взяли, что я от нее?
— Вы же Ворон?
— Нет, — он рассмеялся, — я родился с таким цветом волос. Но вы не первая, кто принимает меня за Ворона.
Сюзанна вздохнула и присмотрелась внимательнее. Перед ней стоял симпатичный молодой человек, с кудрявыми черными волосами, смугловатой кожей и неожиданно светлыми, зелеными глазами. Одет он был ярко, а в правом ухе болталось несколько золотых серег.
— Вы пират? — спросила она.
