class="p1">— Живая вода, живая вода, пусть это будет правдой, пожалуйста, — шептала я в ужасе, глядя на синие губы Эрвина.
Еще два раза я погружала его в воду.
Почему никто не поможет? Почему я одна? Почему я всегда одна…
— Просыпайся! Проснись! — я трясла Эрвина, как безвольную куклу, не помня себя от отчаяния.
— Не можешь? — я ударила Эрвина по щеке, потом еще раз, — хочешь оставить меня одну! Открой глаза. Смотри на меня. Открой, пожалуйста, — я уже скулила и тряслась как щенок, брошенный хозяином в холодной подворотне, — Я без тебя не могу…люблю тебя…
Слезы капали на мокрое, спокойное лицо Вышнева. Неужели это конец? Вытащив Эрвина наполовину из воды, я надавила ему на грудь, а потом приникла к ледяным приоткрытым губам. Вдохнула воздух. Еще раз грудь, и воздух в легкие. Искусственное дыхание я видела в кино, это не трудно.
Не сдамся.
— Дыши! Дыши со мной! — я рычала, делая непрямой массаж сердца и дыхание изо рта в рот, — не отпущу, не отдам! — словно робот, повторяла движения снова и снова. Я готова была их делать бесконечно.
— Не отпущу! Не позволю, — взвыла я на пределе сил, вскинула руки вверх в отчаянии. — Помоги!
Внезапно мое тело охватил белый огонь, и я руками Бога надавила на грудь Эрвина. Белое пламя стекло в него без остатка.
— Возвращайся!
Своды пещеры содрогнулись от моего крика, Эрвин выгнулся дугой и опал. Стараясь унять дрожь и собственное сиплое дыхание, я приложила ухо к груди, уловила еле слышный отклик.
Не позволю тебе умереть
Чуть слышный стук сердца оглушил меня, я беззвучно зарыдала, не в состоянии поднять голову. Жизнь затеплилась в теле Эрвина, под пальцами ощущалась слабая ниточка пульса на шее.
Подняв голову, открыв, опухшие от слез глаза, я разглядела пещеру — склеп. Узнавание было коротким, как удар тока. Та самая пещера! И огромный плоский антракс рядом. Мы около него в двух шагах. Я затащила Эрвина на черный камень. Откуда только взялись силы! Я действовала на чистом адреналине, в другой раз мне показалось бы это немыслимым.
Положив Эрвина спиной на чудо — камень, прилегла в изнеможении рядом с ним, обняла одной рукой. Тепло антракса проникло в меня вместе с ощущением, что все самое страшное позади. Я шагнула в неизвестность, и всё получилось.
Боясь потревожить Эрвина, рассматривала его порозовевшие губы, короткую светлую щетину на щеках, густые ресницы, широкие брови, прямой нос, вдыхала запах его волос, тела. С замиранием сердца прислушивалась к его дыханию, невесомо прикасалась к прядкам волос. Вторя мне, чуть слышно шелестела вода. Всё будет хорошо. Это была не робкая надежда, а уверенность, словно ласковая кошка, свернувшаяся у меня на груди. Она завела тихую, мирную песенку и согрела лучше перины из гагачьего пуха. До самого донышка я выдохнула тяжесть, страх, напряжение этого дня, освободилась от них и невесомой частицей взлетела в пустоту.
Меня — маленькую лодочку несло по течению неширокой протоки. Почему-то я точно знала, что плыву к дому и не беспокоилась. Меня вынесло на середину небыстрого потока. Пространство расширилось до величины небольшого пруда, а в середине озерца стояло, корнями уйдя под воду, огромное раскидистое дерево. Его морщинистая кора, могучие ветви, широкая крона — завораживали. А рядом плавали уточки.
Скоро у них появятся утята
Эйфория, которую дарил чудо — камень в волшебной пещере, стерла мои печали. Я наполнилась такой благодарностью и силой жизни, что почувствовала, как от них во Вселенной родилась ранее неизвестная галактика со сверхновыми звездами, мощность излучения которых была ещё не ведома человеку.
Незаметно для себя я уснула.
Открыла глаза и мгновенно пришла в ужас. Где Эрвин? Я затряслась от страха, что расслабилась, уснула, а он умер. Секунды липкого ужаса сменились пониманием: я просто отлежала руку, ногу, весь бок, потому что не сменила положение, держа Эрвина в объятиях. Даже во сне, я не расцепила рук. Теперь я слышала его ровное дыхание, тихое биение сердца, ощущала тепло его тела. Наша одежда высохла.
Сейчас день или ночь? Осторожно спустившись с камня, я по памяти побрела к выходу. Глаза привыкли к темноте, и она уже не казалась чернильно — черной. В следующем гроте света добавили огоньки-микроорганизмы, разместившиеся на каменных стенах. Повеяло прохладным воздухом и запахом тысячи ночных трав. Я выбралась на уступ перед пещерой и села на самом краю, свесив ноги.
Горы укутались в предзакатную дымку, в низине появился клочковатый туман. Меня окружили уютные сумерки. Впереди ночь и её волшебные сны. Как же хорошо! Я прилегла на траву. Если повезет, увижу пророческий сон, они любят посещать меня здесь. Чуть розоватая полоса таяла в расщелинах гор, умиротворённая улыбка расползлась на губах. Я закрыла глаза, подставив лицо прохладному ветерку.
— Эй!
Хриплый голос выдернул меня из блаженной дремы. Я подняла лохматую голову, машинально пытаясь пригладить волосы.
— Эрвин!
Он стоял на уступе с выражением крайнего непонимания происходящего. Мой радостный взгляд замер, будто споткнувшись. Что происходит?
— Извини, что-то не припомню как тебя зовут. Ты из команды Светозара?
* * *
Я вздрогнула, как от удара. О чём это он? А потом опустила глаза на свой костюм.
— Девушка, ты можешь ответить?
Внутри застряли слова, заледенели чувства, изморозь покрыла меня изнутри. Он что, меня не узнает? Это сон? Может, я до сих пор сплю? Моя реальность дрогнула, дала трещину. Края её расширялись, с каждой секундой отдаляясь друг от друга.
— Что это за место? Как я здесь очутился? — совершенно чужой подозрительный голос.
Невидимая трещина становилась огромным провалом, я силилась протолкнуть в горло хоть одно слово
— Ты немая? — стараясь скрыть раздражение, Эрвин сверлил взглядом так, словно пытался вспомнить, где он меня видел.
— Нет.
Одно слово получилось. Мой мир падал в бездну. Туда безмолвно валились стены, башни, рассыпалась в прах каменная кладка, которая прежде казалась нерушимой.
— Ты бы отошла от края.
Я посмотрела вниз. Захотелось броситься со скалы, раскрыть крылья и исчезнуть. Эрвин прочитал отчаяние на моём лице, шагнул ко мне.
— Иди сюда…, — он смягчил тон. — Извини, ты не сказала своё имя.
Я зависла в невесомости, без движения, без возможности дышать.
— Соня.
Настороженный Эрвин медленно приблизился к краю утеса, глянул вниз.
— Не боишься высоты, Соня? Сидишь на самом краю.
Мой мир беззвучно осыпался пеплом, разлетелся под взглядом безразличных голубых глаз. Неужели он не помнит меня? Что я натворила! Остановила время, вернула Эрвина с порога смерти, изменила его судьбу, не думая о последствиях.
Поступила бы я иначе?
Нет.
Его
