Сомлин решил, что раз я ментальный маг, то докопаться до потаенных мыслей мне не составит труда, а мой статус королевского целителя и слухи про происхождение заставят заткнуться большинство «кровавых».
Конечно, он прав, но от этого не лучше.
За несколько часов я разобрался с документами, собрал вещи и отправился в академию, чтобы встретится с нарушителями. Из-за де Вардов я упустил этот вопрос, поэтому произошел один неприятный инцидент.
Академия общей магии Иллирии была точно копией своей предшественницы из Ситцена: высокие белокаменные стены, основательные корпуса, соединенные крытыми галереями, красные черепичные крыши, похожие на иглы башни, высокая ограда. Директор настоял на том, чтобы новое здание подрожало старому. Конечно, это потребовало дополнительных трат, чтобы адаптировать проект под нужды времени, но их возложили на меня, поэтому Даламар легко согласился. Корпусов стало больше, а также охраны и защиты. В одном комплексе располагались и академия общей магии, и академии артефакторики.
На воротах моей «самоходке» пришлось пройти тщательную проверку, потом начальник караула проверил меня и водителя. Только после этого нас пропустили на территорию.
– Я надолго, Сандро, можешь, пока отдохнуть, – сказал я моему водителю-охраннику. Он лишь кивнул.
«Как всегда, образец ораторского искусства», – заметил Янус, в ответ я ударил его ментально.
Атмосфера в академии была напряженная, даже немного истеричная, но для этого есит веские причины. Конец мая – сессия в разгаре. Многие студенты со дня на день покинут Иллирию и от результатов экзаменов зависит как их примут в других академиях и университете.
По дороге в кабинет директора я столкнулся с Лирабель Лист.
– Маркус, слава Светлому, ты здесь! – воскликнула она.
«Если зицбаронша тебе радуется, значит все очень плохо», – мрачно сказал Янус. Я быстро влез в ее голову, прочитал мысли, а потом мысленно выругался. Проверка из метрополии! Из-за де Вардов я совсем забыл про нее!
Ничего серьезного, но сегодня ее руководитель решил побеседовать с директором академии общей магии, а это означало, что все закончится скандалом.
– Я так понимаю…
– Меня он даже слушать не стал, я за дядей Менно, а ты пока придержи этих бойцов теоретического фронта, – сказав это, Лира отправилась к выходу.
Я мысленно вздохнул, в очередной раз проклял тот день, когда получил должность придворного и отправился в кабинет директора. Вошел я без стука, как раз вовремя.
Одетый в новенький с иголочки костюм мужчина угрожающе навис над директором, размахивая каким-то формуляром. Со стороны могло показать, что чиновник прижал педагога какой-то инструкцией. Но я прекрасно видел, что Регнер такого вторжения в свое личное пространство не выдержит, и скоро кто-то получит магический удар.
Мое появление заставило наглого визитера отпрянуть и сесть на стул.
– Мастер Кайлас, как приятно, что вы решили нас навестить, – сказал руководитель проверки Сухар и растянул губы в фальшивой улыбке. Директор Регнер мне просто кивнул, но я знал, что он искренне рад мне.
Если ты провалил первичную социализацию и не понимаешь людей, используй ментальную магию, чтобы преодолеть свои слабости. Если читаешь чужие мысли, легко понять их обладателя.
Профессор Петер Регнер оказался единственным из старших преподавателей, кто не бросил академию. Когда ее закрыли, он использовал свои связи, чтобы организовать перевод учеников на Ард и Вильгельмину, помог устроится преподавателям, которые имели проблемы.
Регнер был аполитичным и обладал непререкаемым авторитетом в научной среде, так что когда встал вопрос о руководители академии общей магии, других кандидатов выдвигать не стали. Старик немного поупрямился для виду, но вцепился в должность обоими руками. Студенты выли, плакали, ломали зубы об гранит науки, молили пощады на экзамене и лишь спустя годы понимали, как им повезло.
Вот только за долгие годы Регнер нажил много недоброжелателей и завистников, и Мигель Сухар (обладатель оригинального прозвища «Сухарь») был главным среди них. Посредственный маг, который написал множество работ и статей, о которых никто не знал. Научная ценность их была крайне сомнительная. Должность Сухаря нельзя назвать значительной, как и зарплату.
Очевидны причин для зависти к Регнеру, но все было капельку сложнее.
Сухар спокойно относился к успеху Кохорна и Сомлина – безродных магов, ветеранов войны, прошедших суровую школу жизни. Он воспринимал как само собой разумеющиеся успехи меня или Фридриха фон Таннендорфа – мальчиков из «правильных» семей. Но успехов Петера Регнера, вредного старого мага, который больше походил на сельского знахаря, чем на ученого, щеголь простить не мог. Это не укладывалось в голове потомственного мага.
По его мнению, право на успех имели либо люди с правильным происхождение (к которым он относил и себя), либо прошедшие суровую школу жизни. Если бы Регнер был ветераном Катрона, он бы спокойно отнесся к его успехам. Если бы Регнер был бастардом какого-то рода, он бы также его принял. Но допустить существование талантливого самородка он просто не мог. Это противоречила всем законам жизни, который сам Сухарь для себя и придумал!
Что делать, если что-то не укладываются в твою картину мира?
«Игнорировать, пока не станет слишком поздно», – предложил Янус. Хороший вариант, мой любимый.
Но игнорировать Регнера Сухарь не мог, поэтому всегда отрицал тот факт, что он являлся ученым. Многократно и безуспешно он пытался обвинить его в плагиате, краже чужих работ. Правда, установить «жертву» он не смог, как причин почему он не опубликовал их сам. Предположения были, но одно другого фантастичнее. Даже по моим меркам.
Сама фигура Регнера, его статус, являлись для Мигеля Сухара вызовом тщательно выстроенной им картины мира, ударом по его песочному замку. Сил бороться с морем у него не было, поэтому он мстил воде желтыми струями.
Вот и сейчас он решил прицепиться к директору из-за какой-то бумажки. К счастью, мое появление остановило конфликт, все быстро сошло на нет. Сухар вручил Регнеру документы, преувеличенно вежливо раскланялся со мной и ушел восвояси.
– Канцелярская крыса, – вздохнул Регнер. – Спасибо, что пришли, я мог бы не сдержаться и сказать лишнего.
«Лучше бы просто выкинул его в окно», – предложил Янус, с ним я был согласен. Мы несколько минут обсуждали проверку, а потом я с печальным видом выложил на стол отчеты.
– Горц и де Карт?
– Да, сложно было догадаться. Я бы рад спустить все на тормозах, но если замять дело, то мой протеже совсем отобьётся от рук. Я не буду упоминать про благородных, они поднимут такой вой, что услышат в столице, – честно сказал я.
– Вы правы, нам нужно хорошо подумать, что
