сарай и этих вылавливать. Так что не суди по внешности брата. Лучше присмотрись к нему — не разочаруешься. Я в него всю душу вложила.
Мне вдруг стыдно стало. Ему ведь уже тринадцать, а я даже не знаю, что за нрав у парня. Чем он живет? Чем интересуется?
— Ну все, Руни, к телеге, — наконец, скомандовала женщина.
Развернувшись, брат заспешил к нам, крепко держа в руках кухонную утварь и спящую Юниль.
Снова коридор. Тишина и эхо наших шагов. Крыло прислуги всегда было самым оживленным местом в доме. Сейчас же здесь словно вымерли все. Может, прятались в комнатах, а может, и бежали как мы. Женщины, что работали здесь, часто были из наложниц отца. Все уже в возрасте. Было бы неудивительным, если бы Бирн решил их спешно «уволить» мечом и набрать девиц помоложе.
Пропустив вперед Руни с Юниль на руках, я волокла узелок с корзиной и все время оглядывалась назад. Мне мерещился топот сапог воинов. Голоса.
Волчица скалилась и требовала быстрее передвигать ногами. Ее ярость рвалась наружу, пугая даже меня.
Задняя дверь оказалась незапертой. Она, странно покачиваясь, болталась на петлях, грозясь просто упасть на заснеженную землю. В лицо ударил морозный воздух.
Амма ухватилась за косяк рукой, на мгновение остановилась, что-то обошла и поспешила дальше. Из-за Руни мне ничего не было видно. Он проскочил проем куда проворнее. Я же, предчувствуя нечто недоброе, высматривала, что там за преграда впереди.
Волчица зарычала, уловив сильный запах крови. Тошнотворный. Оказавшись на улице, подавила крик. Тела, небрежно сваленные у каменной стены дома. Все женщины. В легких платьях, без плащей. Их было больше десятка. Работницы кухни. Прачки. Повитуха, та самая, что совсем недавно замахивалась на меня мокрой тряпкой, и… Клариса. Я легко различила ее среди остальных. Бедная женщина так и не разродилась.
Остановившись, присела и, поставив корзину, протянула ладонь. Прикрыла ей глаза, согласно ведьминским традициям.
— Я позабочусь о ней, Клариса, — прошептала, глядя на мертвую женщину. — Желаю тебе прямой и широкой дороги в лучший мир, сестра. Тебе и твоему младенцу. Легкого перерождения и счастливой следующей жизни. Ни о чем не беспокойся. Твоя кроха в надежных руках. И спасибо тебе за все.
Сглотнув, я осознала важную для себя вещь — теперь Юниль точно моя дочь. Никого другого у нее просто не осталось.
Спохватившись, схватила корзинку, поднялась и побежала вслед за братом, оставляя за спиной мертвых.
Волчица встрепенулась. Взбрыкнула. И впервые за очень много лет попыталась перехватить у меня власть над телом. Агрессивно. Яростно. Рвано выдохнув, я шикнула на зверя, но она не унималась, будто что-то чувствуя.
Крик.
Впереди.
Руни зарычал и рванул за дальние конюшни.
Мне потребовалась секунда, чтобы смекнуть — на руках брата моя девочка, и она делает его беспомощным…
Как перегнала парнишку, даже не поняла. Уже не я действовала, а зверь. Не совершая оборот, заскочила за ветхую деревянную стену. Амма сидела на земле и испуганно отползала к телеге. За ее спиной маячили два черных котенка. Часть одеял с повозки выкинуто на снег, узелок с одеждой закатился за колесо.
Телегу явно обыскивали. И пожилая ведьма появилась не вовремя, встретив здесь псов брата. Их было двое. Рослые, бородатые, космы не мытые. Мерзкие. Они глумливо наступали на беспомощную женщину, скалясь и таращась красными глазами. Наслаждались ее ужасом.
Меня словно накрыло лютой злобой.
Зарычав, я кинулась на мужчин, выпуская волчицу. Давая ей полную свободу.
Хрип. Кровь. Ее вкус на зубах.
Боль в боку от удара. Толчок. Я упала, увлекая за собой одного из нападавших. Он дергался, ошалевши глядя на меня.
— Фера, — из его глотки фонтаном брызгала кровь, попадая на мое лицо. — Баба…
Человек во мне ужаснулся, зверь же завершил начатое.
Вскочив, я заметила, что Юниль уже на руках у Аммы, а мой подросток братишка пытается справиться со взрослым матерым мужиком выше его на голову. Руни кружил, отводя его от бабушки и ребенка. Делал ложные выпады, замыкая ярость красноглазого на себе. Готовился умереть ради родных.
Моргнув, я схватила первое, что подвернулось под руку — котелок, найденный на кухне и брошенный Руни — и поспешила на выручку смелому мальцу.
Один удар по голове. Несколько долгих мгновений и брат вцепился в шею убийце.
Космач упал, чтобы уже никогда не подняться с земли. Руни, шатаясь, размазывал кровь с частично изменившегося лица. Он ошалело смотрел вниз, словно не веря в то, что совершил.
Подгоняемая зверем, с которым вдруг обрела общий язык, уцепилась за плечо брата и поволокла его к телеге. Заставила взобраться. Выхватила Юниль из рук пожилой ведьмы и вручила ему. Парень громко замычал, пальцем показывая на котят.
Не думая, стоят ли жизни этих двух комочков шерсти потерянного времени или нет, я одной рукой поставила Амму на ноги, а второй словила эти два хвоста и закинула их к брату.
— Лошадь вывести нужно, — у ведьмы дрожали руки. — Лошадь, доченька. Без нее никак.
Кивнув, я потащила ее в конюшню. Побелевшая от пережитого женщина спотыкалась и трясла головой, пытаясь прийти в себя.
Первое стойло, второе…
— Сейчас, сейчас, — приговаривала ведьма. — Никогда не думала, что буду благодарить богов за то, что рождена дочерью конюха.
От ее слов стало легче. Сама я не представляла, как впрягать лошадь в телегу. Одна без этой пожилой женщины и паренька я была бы обречена, и, скорее всего, лежала бы уже с Юниль у забора в куче тел.
— Нашла! Какой крепыш, — Амма вывела довольно резвого молодого коня черного окраса. — Вот он нам и нужен. Хороший, выносливый.
Кивнув мне, женщина указала на выход.
— Ты иди, доченька, иди… Проверь их, а то сердце не на месте. А я захвачу все, что нужно. Зима ведь. А еще лучше — пришли мне Руни.
Я не спорила, признав ее за главную. Выбежала из конюшни и быстро забралась в телегу.
— Там бабушке помощь твоя нужна, — скомандовала, забирая у брата Юниль.
Он оказался понятливым и быстро помчался, куда сказано.
Я же осталась сидеть, чувствуя страх и беспомощность. Удивительно, но после всего, что с нами произошло, моя малышка продолжала крепко спать и забавно сопеть, согретая в одеяле. Брат успел собрать все, что выкинули из телеги, и сложить у высокого борта. Узелки, одеяла, котелок, наши корзины с едой. Еще невесть что. Но думается — все нам теперь пригодиться. Рядом с моей ногой в сене копошились котята. На них сверху Руни попытался накинуть, видимо, шаль Аммы,
