остались лишь чёрный дракон и почтенный эльф. Последний помедлил и сказал:
— Да, убеждён. Причём наблюдения Сири и Александрита это подтверждают.
— Вы можете дать оценку этой войне? Какой она будет?
— Нет. Не могу. Если помните, у меня были подозрения, что, возможно, вампирское государство и спровоцировало недавнюю войну магических машин с живыми. Но я не уверен, захотят ли вампиры-чужаки лично пустить в ход эту страшную армию. В прошлый раз они это сделали чужими руками — чужого государства. И учтите: факт их даже косвенного участия в той войне пока ничем не подтверждён. Это моё личное и, увы, пока голословное убеждение. Я не могу предъявить чётких доказательств своим теоретическим выкладкам.
— Границы нашего государства всегда были защищены магическими артефактами, — глядя в пол, проговорил Трисмегист. — А мощь армии магических машин, основанная на её многочисленности и плотности, была такова, что они легко прорвали пограничную защиту. И всегда надёжнее для нас было присутствие на государственных границах драконьих дозоров. Но… в дело о будущей войне вступает некая странность. Я своими глазами видел, как Вальгард… Нет, не знаю, какое подобрать слово, близкое к той действительности. Возьмём то эмоциональное, значение которого прочувствовали мы все на кукурузном поле. Итак, Вальгард издевался над маленьким беглецом. Уже в Тёплой Норе леди Селена потребовала от Вальгарда объяснить причину этого невообразимого поступка. Я не верил, что он ответит. Но Вальгард сказал, что он накинулся на мальчишку, потому что тот сбежал из Тёплой Норы. По моим личным впечатлениям, Вальгард символично признал, что наше государство хоть и может надеяться на защиту драконьего клана, но всё же должно позаботиться и о собственной защите границ. Что, впрочем, и произошло в последней войне.
— Тогда я не понимаю, почему он не скажет об этом напрямую! — возмутился Ривер. — Почему он не посетил Лофанта и не потребовал от него начать укрепление границ⁈
— Простите, уважаемые! — бесцеремонно перебив мага, вскочил с места изрядно обеспокоенный Белостенный Ильм (сегодня он был без Хосты). До этого момента в обсуждении он сидел довольно спокойно. — Надеюсь, вы понимаете, что моему уходу есть важная причина?
И выскочил из кабинета чуть ли не бегом.
Молчали, прислушиваясь. Молчали, заслышав рокот мотора, когда Белостенный второпях мчался из деревни в город — слишком очевидно в храм Белой Стены.
Неуютно стало всем. В основном из-за неясности ситуации. Та походила на кашу, в которую сыплют совершенно незнакомые, а то и противоречивые ингредиенты.
Первым поднялся Колр. Чёрный дракон прошёл до входной двери в гостевой кабинет и оглянулся.
— Завтра не тренировка, — напомнил он. — Завтра игра, по результатам которой мы, вероятно, узнаем, чего именно добиваетс-ся Вальгард. Думаю, не нужно впус-стую ис-скать мотивы для его пос-ступков. Каждый понимает, что завтра многое с-станет яс-сным. И мы будем знать проис-сходящее.
Чёрный дракон вышел. Вышли по одному, негромко переговариваясь, взрослые. Селена, понурившись, посидела немного, а потом Джарри потянул её к выходу.
Перешёптываясь, младшие братства заторопились выйти, оглянувшись лишь раз на старших и сообразив, что они хотят посидеть здесь ещё немного. Когда вышли все, у двери замешкался Ивар. Кажется, он слегка растерялся: вроде и его учитель Трисмегист вышел, но почему остались старшие братства?
— Ивар, чуть позже загляни к нам в мансарду, — попросил Коннор. — Есть разговор.
— Почему не здесь? — удивился мальчишка-друид.
Коннор хмыкнул. Ивар прав: кроме братьев, в гостевом кабинете и впрямь больше никого нет. И предложил:
— Садись ближе к нам. Мы все с тобой хотим поговорить.
Изумлённый Ивар послушно сел напротив братства.
Хельми дёрнул бровями, но с места не встал, чтобы уйти. Коннор-то не предупредил о каком-то разговоре. Мирт пожал плечами и откинулся на спинку кресла, дожидаясь, что скажет мальчишка-некромант.
Коннор не собирался тянуть резину. Сидя напротив брата, он сказал:
— Ивар, нам нужно твёрдо знать, что ты ничего плохого тому мальчику не сделаешь.
После недолгого молчания мальчишка-друид не сумел сдержать небольшого раздражения:
— Ну, во-первых, я тебе уже говорил, что Кадм для меня — пустое место. Во-вторых… — Он замер, раздумывая, а потом пожал плечами. — Вы думаете, он из-за меня сбежал? И что? Хотите, чтобы я простил его за то, что он пытался со мной сделать?
Коннор смотрел ему в глаза некоторое время, а потом спросил:
— То есть ты до сих пор его не простил? Ивар, не забудь. Это Тёплая Нора. Нам тут не нужны всякие обиженки. Сам воздух здесь всегда дышал миром между ребятами. Мы можем ссориться, обижаться друг на друга, даже подраться. Но злобы здесь не должно быть. Младшие чуют её сразу. Новички без Кадма не могут. Тебе надо подумать и сделать всё, чтобы никто не чувствовал вашей вражды.
— А ты⁈ — уже озлясь, спросил Ивар. — Ты бы простил за такое⁈ Я же рассказывал тебе, как всё было! Ну⁈ Ты! Простил бы мне⁈
И резко повернулся к Мирту, который спокойно сказал поразительные слова:
— Я же тебе простил.
Почудилось, что в гостевом кабинете пусто и небольшой шумок — едва слышный шелест — издаёт только огонёк единственной свечи. Жёстко скривившись в последней реплике, Ивар медленно расслаблял губы, неотрывно глядя на мальчишку-эльфа. И даже в тускловатом сиянии свечи видно было, как маленький друид бледнеет.
— Как… ты узнал?
Мирт не шелохнулся, был всё так же спокоен. Но ответил:
— Когда ты был отравлен иглами ками, я приходил вместе с Коннором к Трисмегисту проведать тебя и оценить состояние твоего здоровья. Ты был без сознания. Но в твоём личном пространстве я увидел то, что меня заставило приглядеться… Я увидел себя, прикованного к капищу. Под вечным дождём. Я увидел мелькающие руки со знакомой татуировкой тёмных друидов на запястьях — эту татуировку я запомнил на всю жизнь, потому что видел её, даже заворожённый друидскими заклинаниями. Эти руки заканчивали стягивать на моих руках цепи, чтобы моё тело плотнее прилегало к камню-вампиру. — Мальчишка-эльф помолчал и, пожав плечами, снова проговорил: — Я же тебе простил…
Ивар, до сих пор сидевший напряжённо, принялся возиться в своём кресле, словно устраиваясь удобнее. Он опустил глаза, но и без этого движения было понятно, как он растерян и не знает, что делать…
— Мы не хотим давить на тебя, — наконец сказал Коннор. — Просто напоминаем, что в жизни всякое случается. В том, что с вами делали друиды, вы оба: ты и Кадм — не виноваты. И не забудь: в Тёплой Норе не будет ничего, что расстроило бы маму Селену. Именно об этом я хотел с тобой поговорить. Всё. Мы тут ещё посидим. Если хочешь — оставайся.
Ивар молча вышел из кабинета.
Братья смотрели на закрывшуюся дверь. Хельми
