я внутри у меня язык не повернулся.
– Жди там! – рявкнул отец. – И только попробуй кому-нибудь еще позвонить!
Он разъединил разговор, оставляя меня убитую, раздавленную и напрочь уничтоженную.
Не помня себя от отчаяния, я схватила визитку администратора с туалетного столика и дрожащими пальцами набрала его номер. Быстро назвав себя и свою ситуацию, я попросила его помочь мне покинуть отель незаметно от Бесланова, но еще раз уточнила, что полицию вызывать ни в коем случае не нужно. Администратор согласился и сообщил, что придет за мной через пару минут.
Так и вышло. Мужчина забрал меня из номера и провел через служебный коридор к выходу для персонала. Поблагодарив его, я еще раз напомнила про полицию, попрощалась и направилась к метро.
Ждать возле метро мне пришлось еще минут десять, но это время для меня показалось целой вечностью. Я все боялась, что Бесланов быстро обнаружит мой побег и ринется следом. И если меня с ним застанут братья, то ситуация накалится до предела. Но все обошлось и Бесланов даже ни разу не позвонил за это время. Наверное, администратор постарался задержать его подольше.
Когда возле меня остановился тонированный внедорожник, я сразу узнала в нем машину моего старшего брата Рамзеса. Рамзесу было уже тридцать девять и во многих вопросах он был намного строже, чем мой отец. С отцом я могла еще хоть как-то договориться, а с Рамзесом – никогда. У отца было слабое сердце, и он всегда старался смягчить наказания для меня, Рамзес же был неумолим.
Тем временем стекла в машине опустились, и мой старший брат бросил мне хриплым колким голосом:
– В машину!
В этом коротком приказе было столько презрения, столько ненависти ко мне, что казалось, он меня отвезет не домой, а расправится со мной по дороге, чтобы такой позор семьи как я больше никогда не вернулась домой.
Я села на заднее сиденье и виновато опустила голову, хотя это выглядело крайне глупо. В этой ситуации мне бы следовало броситься в ноги брату и умолять о прощении, а не молча признавать свою вину.
– Бессовестная девка, – презрительно выплюнул он. – Отец уже слаб здоровьем и упустил твое воспитание, но теперь тобой буду заниматься я. И только попробуй мне хотя бы вякнуть. Поняла меня?!
Я молча кивнула, роняя слезы на сложенные на коленях руки.
Рамзес завел машину и поехал домой. Путь предстоял не близкий, и я должна была несколько часов просидеть в такой позе, не поднимая головы, чтобы ненароком не спровоцировать Рамзеса на еще большую злость.
Вскоре зазвонил мой телефон. Рамзес приказал мне отдать его, а когда увидел, что звонит некий Рамин, весь побагровел от злости, открыл окно и вышвырнул мобильный на проезжую часть.
Хорошо. Так даже лучше. Я не помню наизусть телефон Рамина и у меня не будет никакой надежды ему позвонить. Пусть лучше сразу все закончится. Одним ударом.
– Отец почти никогда не лупил тебя, хотя надо было, – сквозь зубы процедил он. – Не думай, что со мной ты избежишь этой участи. Тебя бы следовало забить палками и камнями, дрянь такую. А потом привязать на всю ночь к позорному столбу. Вот тогда бы ты поняла, какой ущерб нанесла нашей семье!
Мне было страшно слышать даже звуки голоса Рамзеса, не то что его слова, но я уже не могла даже плакать. Я была просто парализована своим горем.
Затем Рамзес позвонил второму брату и сообщил, что я у него. Очевидно, братья приехали сюда каждый на своей машине и разделились, чтобы быстрее меня найти. К несчастью, я попалась именно Рамзесу.
– Сегодня и завтра я тебя бить не буду, – вновь сообщил мне брат. – Не буду портить тебя перед твоим будущим мужем. Завтра утром ты выходишь замуж. Ты его не знаешь. Хоть не с каждым мужиком пока еще переспала! Он знает, что ты грязная. Поэтому и обращаться с тобой будет соответствующе. Таким как ты замужество не светит, но я нашел такого мужа, который заставит тебя жалеть об этой ошибке всю жизнь. Он согласился взять тебя, но, по сути, ты будешь только его прислугой во всех смыслах. С матерью и сестрами ты больше никогда не увидишься, и не поговоришь. Но уж после свадьбы я тебя проучу.
Я молча слушала брата и понимала, что это конец. Конец всей моей жизни. Вот что значит быть другой в консервативном традиционном обществе. Как может одна беззащитная девушка выстоять против вековых устоев? Да, я признаю, что совершила ужаснейшую ошибку. Но расплачиваться за нее всю жизнь! Разве это справедливо? Разве я виновата, что мне хотелось большего? Хотелось учиться и работать? Разве я виновата, что в ту ночь ко мне завалились Рамин и Леон? Я виновата в том, что отдалась двум мужчина, но выходит, что лучше бы моя семья навсегда отказалась от меня, чем приняла бы обратно, но уже в абсолютный ад. И я даже не смела надеяться, что мне теперь хоть кто-нибудь поможет.
Рамин злой как черт вышел из лифта и направился в свой номер. Администрация промурыжила его целых полчаса! Не могли заполнить какую-то дрянную бумажку! Олухи! Будто специально издевались!
Сейчас Рамину хотелось только одного: быстрее зайти в номер и сжать в объятьях свою маленькую хрупкую любовницу Изиду. Он искренне надеялся, что ей понравилось то платье, что он заказал для нее и еще больше надеялся на то, что она его по-прежнему не надела. В каком бы смятении он ни был после ее гневной речи об ответственности, сейчас мужчине первым делом хотелось почувствовать тепло девичьего тела и аромат ее густых иссиня-черных волос. Остальное потом. Все потом. Он все обдумает и решит. Сейчас главное убедиться, что Изида просто есть у него и он может в любой момент до нее дотронуться.
– Изида! – строго выкрикнул он, когда вошел в спальню, но не обнаружил своего бойкого ангелочка.
Девушки не было ни в ванной, ни в гостиной. Также не было ее сумочки. От нежного ангела осталась лишь прежняя разорванная одежда и черные туфельки, которые не подходили к ее новому платью.
Ушла?!
Куда?
Не понимая, что происходит Рамин позвонил Изиде, но она не ответила. Он вызвал ее еще раз, но телефон уже был отключен.
Что за бред?! Она бы не ушла просто так! Изида не из тех. Кто действует за спиной.
