уверена, моя фамилия уже знакома ей, ведь Дэймон наверняка частый гость здесь в последние дни.
Я знаю, так просто меня никто не пропустит к Вайз. Наверняка, такие пациенты, как она, лежат в специальных палатах. Доступ к ним есть у строго ограниченного круга лиц. Мне придется импровизировать, чтобы попасть к ней. Что я и делаю.
— Мне необходимо консультация специалиста. Хочу сдать анализы.
Я стараюсь говорить спокойно, оставаясь холоднокровной. Девушка любезно улыбается и протягивает мне бланк для заполнения.
Заполнив данные, отдаю формуляр обратно и получаю направление ко врачу. Что ж, я в любом случае хотела провериться, вот и подходящий случай. Немного медлю, словно невзначай уточняя у девушки.
— Прошу прощения, мисс… — скольжу глазами по ее бейджу на груди, — Гибсон. Я не могу дозвониться до своего мужа, а мы обещали встретиться здесь. Знаете, ужасно боюсь всех этих процедур, и он обещал пойти со мной. Но боюсь, мы разминулись с ним. Вы мне не поможете с этой проблемой?
Она доверчиво кивает.
— Конечно… хотите объявлю, что вы его ждете здесь, по громкой связи?
— Нет, не надо. Это слишком деликатный визит, о наших семейных проблемах незачем ставить в известность всю больницу.
Девушка кивает с сочувственным взглядом.
— Как же тогда я могу помочь?
Небрежно пожимаю плечами.
— Проверьте пожалуйста в своих записях. Дэймон Рэй. Он навещает здесь свою знакомую. Ее имя — Шарлотта Вайз. Вы не подскажите номер палаты? Я наверняка найду его там.
Девушка секунду колеблется, но я изображаю самый умоляющий и невинный вид.
— Хорошо, — сдаётся она. Но только в случае чего — я вам ничего не говорила. Как правило, мы не предоставляем такую информацию.
Я торопливо киваю.
— Конечно.
Заполучив листок со злополучным номером палаты, я направляюсь прямо туда. Чем я ближе, тем больше трясутся мои руки. Наконец, впереди тот самый коридор. Палата Вайз — в самом его конце. На негнущихся ногах иду вперед, но тут же замираю как вкопанная. Дверь впереди распахиваются и выходит Дэймон. Следом за ним идет полицейский. К счастью, они разговаривают между собой, и я успеваю спрятаться за угол, оставаясь незамеченной. Сердце грохочет в груди, дыхание сбивается. Стены начинают покачиваться перед глазами. Я стараюсь унять волнение и сосредоточенно считаю свои вдохи и выдохи. Дэймон проходит мимо, направляясь в сторону лифта.
— Вам можно оставлять свой пост? — до меня доносится его недовольный голос. Полицейский отвечает низким хрипловатым басом.
— С ней ничего не станется. Захочет уйти — придется отгрызть руку, чтобы снять наручники.
Их шаги быстро удаляются по коридору, и вскоре стихают за дверью лифта. Меня прошибает ледяной пот. Держась за стену, выхожу из своего убежища и иду к палате. Голова все еще кружится. У входа медлю долю секунды, не особо представляя, что увижу внутри. Была ни была, я ведь уже здесь… Толкаю дверь и вхожу. В нос ударяет резкий запах медикаментов, и к горлу подступает тошнота. В палате царит полумрак. После яркого света коридора я щурюсь с непривычки.
— Вот это да… — знакомый голос заставляет меня вздрогнуть. Я часто моргаю, возвращая своим глазам способность видеть ясно. Зрелище слегка пугает меня. Женщина, прикованная к больничной койке наручниками с двух сторон, никак не ассоциируется у меня с высокой брюнеткой, которую я знала, как Шарлотту Вайз. Передо мной кто угодно, но не она. Женщина приподнимается на локтях и злобно таращится на меня впалыми покрасневшими глазами.
— Неужели это не галлюцинация? — она бешено вращает глазами по сторонам, и снова останавливается на мне, — какого хрена ты здесь делаешь? Пришла поиздеваться? Неужели Дэймон выпустил тебя из-под своего теплого крылышка? Или ты сбежала?
Ее горловой смех клокочет и эхом рикошетит от стен. Я теряюсь. До этого момента, я была уверена, что ее сумасшествие — просто блеф. Сейчас я в этом уже сомневаюсь. У меня пропадает дар речи. Я и без того не знала, что говорить, а сейчас и подавно.
— Но раз ты все-таки здесь, — Шарлотт резко садится, — СНОВА ЗДРАВСТВУЙ, Мия.
Мысли лихорадочно путаются. Вспоминаю скрытый электронный адрес с которого приходила та странная почта.
— Те письма? От тебя?
Она откидывает назад длинные спутанные волосы. Ее руки дергаются, и наручники на перебинтованных запястьях звякают о металлические поручни больничной койки. Она игнорирует мой вопрос и начинает бессвязно бормотать себе под нос:
— Я скучала… хотела развлечься… — она жалобно поскуливает, — Разве тебе не понравилось?
— К чему эти игры? — я делаю шаг ближе к ней. Шарлотт вскидывает бровь, провожая мои движения взглядом.
— Игры? Не понимаю, о чем ты. Это скорее по твоей части. Вам с Дэймоном нет равных в этом. А все чего хочу я — простого женского счастья. Разве я не имею на это права? Я ведь это заслужила…
Ее эмоциональное состояние крайне нестабильно. Она то хохочет, то через секунду начинает всхлипывать, сменяя горестные причитания злобным рыком.
— У тебя была возможность, но ты…
— Но я все просрала, знаю, — она резко перебивает меня, — хотя нет. Виновата не я, а ТЫ! — она дергается в мою сторону, и я невольно отступаю назад. Зубы Шарлотт скрежечат друг об друга.
— Откуда ты вообще взялась? Мы могли бы быть счастливы с Дэймоном! Я строила такие планы на Москву!
Я пытаюсь не давать реакцию на ее слова.
— Ты серьезно думаешь, что причина во мне? Вы расстались с Дэймоном задолго до нашего с ним знакомства.
— Что? — Вайз таращится на меня, словно сумасшедшей здесь была я, — задолго? Серьезно? Поэтому мы трахались на его рабочем столе в «Sity», пока ты бегала на свидания с Йеном!
Ее слова — как звонкая пощечина. Шарлотта усмехается моей реакции.
— Ооо, принцесса… Что с тобой? Ты не знала? Думала он такой весь из себя герой? Ждёт тебя и надеется? А я ведь предупреждала, что ты не особенная, а просто очередная шлюшка, которой просто повезло чуть больше, чем другим. И то, в этом не твоя заслуга. Ты простая жалкая копия той, которую Дэймон любил по-настоящему! Йен мне все рассказал!
Ее слова приводят меня в ярость. Эта женщина потеряла человеческий облик. Она просто озлобленное существо, тешащая у себя внутри разбитые вдребезги мечты и амбиции. Она верит, в то, что говорит и наверняка думает, будто ее слова задевают меня, но это не так. Они просто распаляют ненависть к ней ещё больше.
Сжимаю кулаки и решительно подхожу ещё ближе. Интересно, заметно ли по мне, насколько она мне противна и какое отвращение вызывает?
— Пусть так… Может ты и права, — я
