высох, — вытянув в мою сторону руку, не попросила, а именно потребовала она.
— Сама, Лерочка. Всё делай сама.
Если Валерии можно включать твердолобие, почему его нельзя включать мне…
Сверкнув глазами, Лера что-то беззвучно произнесла, с помощью слуха гарантированно ничего бы не услышал, зато весьма отчётливо прочитал по губам: «Сволочь».
— Почему это сволочь? — поинтересовался я. — Разве про грудь и живот я наврал? Нет. Сказал чистейшую правду.
— Слушай, а может, ты прихватишь свою правду и вместе с ней свалишь отсюда, — касаясь одной ногой пола и вытянув руку к бутылке, рявкнула Лера. — У меня голова раскалывается не из-за болезни, а из-за тебя. Бу-бу-бу и всё не по делу.
Не знаю, хлопнул бы я дверью или нет, но Лера взяла бутылку за горлышко, а потом умудрилась не удержать, если бы я вовремя не среагировал, последние крохи коньяка пролились на пол.
— Ты что творишь? Больше ведь нет, а мы тут хрен знает, на сколько застряли. А ну, отдай сюда, — разозлился я.
— Не ори, — Лера дёрнулась назад на кровать и надулась.
Девушка бросила на меня обиженный и где-то даже затравленный взгляд, отчего на душе стало как-то ну очень погано.
Вот что я за человек?
На кой, спрашивается, вспомнил, где и как её трогал? Ведь знал, Леру это заденет, она в ответ начнёт грубить и шипеть, как итог закончится всё грызнёй.
Медленно выдохнул, поставил бутылку на стол, развернулся к Валерии и приподнял руки, демонстрируя жестом, выкинутый белый флаг.
— Предлагаю заключить перемирие. Хотя бы на то время, пока мы здесь. Я обещаю тебя не цеплять, но и ты меня не цепляешь. Иначе есть шанс, что из нас двоих домой вернётся только один, а другой бесследно пропадёт без вести. Что скажешь?
Глядя на меня с недоверием, Лера ехидно и вместе с тем многозначительно хмыкнула. Казалось бы, обыкновенное «Хм», но сколько оно заключало в себе содержания. Я, как наяву услышал язвительный голос Валерии: «Цеплять он меня не будет. Ну-ну. Кому врёшь? Тебя же максимум на десять минут хватит, а потом изо рта рванёт очередная порция гадости».
Не поддался на провокацию и улыбнулся настолько обаятельно и дружелюбно, насколько научил весь прошлый жизненный опыт. Если бы на месте Леры была какая-нибудь другая девушка, она бы уже мило и счастливо мне улыбалась, но у Валерии лишь чуть раздвинулись нахмуренные брови. Что в принципе тоже положительный результат.
— Согласишься, и я сварю тебе куриный бульон, — пообещал я, на что получил неожиданную реакцию, Леру пробрал смех, он правда очень быстро превратился в кашель, мне даже пришлось дать ей стакан воды.
— Правильно Захар тебя хитрожо… хитрюгой зовёт, если что-то надо, всегда знаешь, с какой стороны подойти, — вытирая с глаз слёзы, вызванные затяжным кашлем, хрипло произнесла Валерия и добавила. — Ладно. По рукам. Бульон меня убедил.
По договорённости обтёр коньяком Лере только ноги, а грудь и живот она должна была обмазать сама, поэтому смочил ватный диск, передал его ей, и чтобы не смущать девушку и себя не дразнить, встал с кровати, подошёл к окну и разглядываю пейзаж.
Интересно, если бы мне кто предложил поменять прошлое, например, сделать так, чтобы в ту злополучную ночь я разминулся с мужем Валерии и ничего об их свиданиях не узнал. Согласился бы я или нет? Я собирался надеть ей на палец кольцо и сделать предложение, она далеко не глупая, наверняка не стала бы рисковать и, перейдя в более надёжный статус невесты, порвала с бывшим мужем. Что бы я выбрал, быть обманутым, но счастливым или как сейчас…
Позади послышался шорох постельного белья, из чего я сделал вывод, Лера закончила и укрывается.
— Тебе полегчало? — развернувшись к ней, поинтересовался я.
— И ещё как. Если бы голова не раскалывалась, было вообще хорошо.
— Знаю я один способ, как снять головную боль без таблеток. Эффект правда временный, но это в любом случае лучше, чем ничего. Двигайся.
Сместив Валерию, устроился у изголовья кровати, положил на колени подушку, потом потянул девушку на себя, чтобы её голова оказалась на подушке, запустил в её волосы пальцы и начал делать массаж.
— Ну как? — через пару минут спросил я, хотя ответ на расслабленном и довольном лице Леры и так был написан.
— О-очень хорошо.
Я молчал, Лера, прикрыв глаза, тоже притихла, а через какое-то время, как мне показалось, она задремала, её тело полностью обмякло, а дыхание выровнялось. Массаж усыпил Леру, но в скором времени он мог, наоборот, её разбудить, чтобы этого не произошло, постепенно снизил интенсивность, пока полностью не прекратил. Подождал несколько минут и лишь после начал медленно и максимально аккуратно вставать, перекладывая подушку с Валерией на матрас.
— Что?! — когда я уже одной ногой касался пола, она резко проснулась и первым делом, поймав меня за руку, потянула обратно к себе, но буквально через мгновение опомнилась и отпустила.
Мягкое, согревающее и вдохновляющее чувство растеклось по груди от осознания, что Лера, находясь в полусне, а значит, искренне не хотела, чтобы я уходил.
— Лер, я только поставлю бульон и позвоню, договорюсь насчёт вертолёта, чтобы, как ветер утихнет, нас отсюда забрал, а потом сразу вернусь, — не удержался, наклонился и поцеловал девушку в висок. — Хорошо?
— Угу. И Захару, пожалуйста, позвони, он наверняка сильно переживает.
Захару?!
Вот значит кто у Валерии возглавляет верхнюю строчку в списке самых близких людей — её новоявленный работодатель. Не родители или давняя подруга, которым в действительности следовало бы позвонить и успокоить, а мать его Ногинский.
Зато теперь ясно, почему Лера ко мне на переговоры приезжала чуть ли не со взводом охраны, Захар всегда всех своих любовниц и жён трепетно оберегал, до определённого момента, конечно.
— Позвоню, — сквозь зубы пообещал я, не понимая, с чего вдруг так раздражаюсь, Лера свободная девушка, ничего мне не должна, вольна спать, с кем захочет.
Вчера не заметил каких-либо проблем со связью вызванных непогодой, но сейчас, взяв телефон, отчётливо понял, они были и не только вчера, но и сегодня. Сто двадцать четыре пропущенных звонка от Захара, вот что я увидел, когда намеревался ему позвонить.
Ногинский ответил мгновенно, словно не только сидел возле телефона, но и палец наготове держал. Пока я рассказывал о случившемся, он пыхтел, но молчал, зато, когда закончил, Захара в буквальном смысле прорвало. Обычно невозмутимый партнёр
