Это не далеко?
— Совсем близко, — заверил ее Майоран.
— Сергей, нас пригласили в средневековое кафе, — Мари слегка подтолкнула в бок задумавшегося о чём-то гитариста. — Оказывается оно тут совсем рядом.
— Никогда не слышал о таком. — Фалько с сожалением оставил в покое гитару и сейчас раздумывал над тем убрать ли ее в палатку или отправить назад в груду вещей. — Насколько я помню тут поблизости нет ничего подобного.
— Раньше не было, а теперь есть. — Майоран дружески хлопнул его по плечу и угадав сомнения добавил. — Забирай гитару с собой. Думаю она и там нам пригодится. Пойдем, дружище. Веселиться, так от всего сердца.
— Точно, — улыбаясь Сергей, привычно повесил инструмент за плечо. — Конечно же пригодится. Интересно будет взглянуть на это новое заведение. Ничего. Повеселимся мы немного этой ночкой. Мари, вот когда ты ближе познакомишься с фейри, то поймешь какие это на самом деле замечательные люди.
— Вот как? — усмехнулась Мари. — Так, я это давно поняла. По-моему только ты их прогонял.
— Ну и зря, кажется. — Фалько развел руки извиняясь перед парочкой фейри и все рассмеялись.
Заведение о котором говорил Майоран действительно оказалось совсем рядом. И как только они не увидели его раньше.
Сравнительно небольшой, но широкий, даже какой-то осанистый одноэтажный дом, сооружённый из странного серо-голубого камня сразу же возник перед ними стоило только тропинке уводящей от потушенного костра завернуть за группу сосен скрывших палатку из вида.
Из окон этого здания и звучала та самая прекрасная музыка, которую слышала еще недавно Мари.
Они подошли к широким, удобным ступеням ведущим к массивным дверям. Над входом зелеными и золотыми искорками была выложена скользящая и зазывающая надпись.
« Таверна Пака»
* * *
Совещание шло своим ходом, когда Андрикаварс, который что-то молчаливо и сосредоточенно чертил у себя в квантовом планшете вдруг попросил слова.
— Я немного пересмотрел текущую сетку событий, — произнес он. — Согласно последним данным в мир Мари 2 следует направить тех, кто уже вступил в контакт с существами иной размерности, преодолел барьер так называемой выживаемости и таким образом обрел некую условную устойчивость к внешнему воздействию.
— Так. Постой. — неожиданно прервал его Зимин. — Не так давно ты настаивал, чтобы я отправил Шекли и Донович в командировку. И потом… А кстати, что думает по этому поводу Геллио?
— Геллио согласен с моими доводами. И это именно он помог с расчетами, — ответил Андрикаварс и очень тихо, так чтобы даже не услышали соседи, пробормотал себе под нос. — Что думает… А что ему думать, ты же подарил им Мари. Целиком и полностью.
— Приведенная тут сетка расчетов не вполне точная, — прозвучал мелодичный голос Геллио. — Она не полная. В ней нет данных об устойчивости объекта. Поэтому предлагаю включить в группу всех кто подвергся нападению и уцелел. Лично я предложил бы Петю Звездочкина. Столкнувшись с эгрегором такого уровня среднестатичный человек сошел бы с ума, потому что выдержать столь сильное и целенаправленное воздействие на сознание, невозможно. Петя не только уцелел, но смог применить против эгрегора заклинание.
— Где сейчас находится Звездочкин? — осведомился Зимин по внутренней связи.
— Так, Иннокентий увел его к себе. — откликнулся секретарь.
— Отлично. Пригласите его ко мне в кабинет. Немедленно.
Зимин отключил связь и окинул взглядом исследовательскую группу.
— Вот вам и первый наш кандидат. Пожалуйста, подумайте о чем бы вы хотели его спросить.
* * *
.
«Все бывает в этом мире».
Из-за полуоткрытых дверей послышались невнятные голоса.
— Да, забей. Что я Зимина не знаю? Да я его отлично знаю…
— Действительно, — рассмеялся кто-то из присутствующих. — выходить бывало отсюда выходили в любом виде, но вот входить уже в таком… Это наглость, коллеги.
Все захохотали.
— Это для мамы, — пояснил Петя с трудом удерживаясь на ногах.
— Разумеется. — усмехнулся Зимин. — А как же иначе. Иннокентий, доставь объект маме, и что уж вы там будете ей плести, это уж ваша проблема.
— Сеоний, — обратился он секретарю, — проводи наших коллег.
— Зачем, проводить, мы сами, — взбунтовался было Петя, но его никто не стал слушать. Сеоний просто легко вывел их с зала заседаний и дверь за ними мягко захлопнулась, надежно отгородив зал от внешнего мира.
Дверь. Дверь, которая неожиданно стала дверью Смерти. Даже воздух застыл в помещении, которое словно бы свернулось и неведомые стеклянные струнам сейчас звенели от напряжения. Дышать. Дышать, как же тяжело дышать… самое главное дышать… хоть глоток кислорода…
— Что же вы так неосторожно, — протянул Аристарх. — Часики тикают. И ваши уже давно протикали. Старенькие вы тут все. Немощные. О каких исследованиях можно говорить?
Каждое его слово превращалось в осколок невидимого стекла и будто хрустальный звон. Дышать… Воздух исчезал. А присутствующие с каждым словом Аристарха, с каждой своей жалкой попыткой вздохнуть воздух постепенно становились древними стариками. Теперь уж и головы не поднять и руки дрожат.
— Воот, а я предупреждал, — прошипел Аристарх. И тут же пространство вокруг словно взорвалось, вихрем закружились стеклянные осколки несуществующего.
— Используешь незаконные приёмы, — звуки голоса Гелио разрушили мертвящую тишину. Словно рыцарь в зеленом плаще он двумя взмахами кинжала рассек чужеродную муть. — Невозможно ускорение времени в этом квадрате. Это противоречит правилам? Не так ли, Ардиондоресли?
Но ему уже никто не ответил. Аристарх исчез. Воздух вернулся. «Старики» вновь стали молодеть. Жизнь… Как же это хорошо — просто жить.
— Не понимаю, — Гелио прошел как ему было привычно по воздуху над головами присутствующих. — Перед вами лежит целый космос, столько тайн, открытий нового, но нет вы непременно влезете в какую-нибудь помойку мироздания и потом удивляетесь, что вас не понимают. Вот на кой, объясните мне, пожалуйста, вам понадобился мир Полянского? Те же звезды, только с другой стороны. Достаточно было построить сверхзвуковой звездолет и вы достигли бы своей мечты гораздо быстрее и без проблем.
— Мне кажется вы забываетесь, молодой человек, — недовольно проворчал кто-то из присутствующих.
— Мне кажется молодой человек только что спас нам жизнь, — веско вмешался Зимин, — и имеет право
