вестью, что княжна Василиса в тёмном узилище, все глазки выплакала в ожидании чудесного спасения? Или мудрый сокол прилетел к вам и нашептал на ушко, что несчастная девица плачет в темнице?
Алексей было разинул рот, но наткнулся взглядом на Баламута. Тот покачал головой и постучал указательным пальцем по виску. Княжич этот сигнал уловил.
— Однажды, — сказал он, — мне приснился дурной сон. Будто чёрный ворон похитил самую прекрасную розу в саду. Когда проснулся я, в душе моей словно поселилась бесконечная тоска. Моё сердце терзала великая скорбь и это подсказало мне, что прекрасная княжна Василиса в беде. Мы отправились в долгий путь, бились с жуткими тварями, рискуя жизнями. Но увидев вас сейчас, я понял, что каждая опасность стоила того, ведь никакая красота розы не может идти в сравнение с красотой ваших глаз.
Баламут исподтишка беззвучно похлопал в ладони.
— Ах, прекратите, — княжна отвела лицо в сторону, прикрыла губы пальцами. — Вы смущаете меня, расточая столь дивные комплименты.
Алексей чуть склонил голову.
— Потому что вы их заслуживаете, моя добрая госпожа.
Щёчки Василисы зарделись, она слегка хлопнула кончиками пальцев по руке княжича.
— Оставьте ваше красноречие для более подобающего места, мой спаситель. Эти ужасы совсем выбили силы из меня.
Она обхватила Алексея за шею и вся обмякла. Княжич подхватил её на руки, краснея от натуги, и испуганно посмотрел на Баламута.
— На лошадь её свою сажай, — шёпотом подсказал ему наёмник.
Алексей благодарно кивнул и, шатаясь, побрёл к своему коню.
Баламут остался один. Он огляделся вокруг, на размётанные каменные глыбы, мёртвые тела прислужников Мары, на тлеющие то там, то здесь, головни огня. Пожал плечами, упёр руки в бока. Оглянулся на княжича. Тот, как храбрый царевич из сказок, продолжал нести княжну на спину «серого волка», который должен был увезти их в новую жизнь, лишённую бед и тревог.
— И жили они долго и счастливо, — сказал ему вслед Баламут.
КОНЕЦ
