транспортном средстве мы поедем!
Хаори крыльями черной бабочки упал на пол. Под него учитель ничего не надел, видимо, спешил к себе, но по пути решил заглянуть в мою комнатку.
Невольно отметив широкий разворот плеч, литые мышцы, я отметила, что учитель в прекрасной форме. Он потянулся к завязкам штанов, но, не теряя времени, я подскочила к нему, резко развернула к себе спиной. И тут же с моих губ сорвался удивленный возглас.
— Что там? — поинтересовался Коджи таким тоном, словно я увидела, как хеби предаются любовной пляске прямо на коврике у моей постели.
Там… ничего. То есть совсем ничего.
Абсолютно чистая кожа, даже шрамов нет, не говоря уже о сверкающем глазами драконе на всю спину. М-да уж. Я машинально провела ладонью по спине, словно пытаясь убедиться, что это не мираж.
Коджи ощутимо напрягся. Я быстро убрала руку, поняв, как это всё… Цуми… Очень как-то неприлично выглядит.
Быстро отступила на шаг назад.
— Прошу прощения, учитель. У меня больше не нет вопросов.
Коджи обернулся, задумчиво на меня посмотрел, будто хотел найти на лбу пару кандзи, обозначавших что-то вроде «Аска тронулась. Она всегда была очень трогательная». Он наклонился и подобрал хаори, спокойно надел и опять посмотрел на меня. Очень так задумчиво посмотрел. И всё это в тишине, от которой хотелось выпрыгнуть в окно и поскакать до самого леса.
— Могу я узнать, что это сейчас было?
— А чем это могло быть? — прикинулась я дурочкой.
— Ты среди ночи просишь… точнее, требуешь, чтобы мужчина разделся.
— Да, — кивнула я, не подумав смутиться. — Всё предельно ясно. Если я прошу… требую, чтобы мужчина разделся, значит, хочу, чтобы он снял одежду.
Повисла тишина, я невинно улыбнулась. Да-да, учитель Коджи, именно так, а не потому что жажду слиться с ним в экстазе. Уж если на то пошло, то предаваться плотских страстям можно, лишь обнажив определённые части тела — и будет вполне достаточно.
Озвучивать это я не стала. И так ясно, что Коджи не дурак, всё прекрасно поймет.
— И всё? — Он явно не спешил уходить. — Что ты там хотела увидеть?
Дракона большого и наглого. Но я заколебалась. Если учитель его прячет ото всех, а я увидела случайно, то добра не будет. Он начнет прятаться так, что не найдешь. Но в голову, как назло, не приходила ни одна мало-мальски приличная мысль. Поэтому я брякнула:
— Я тренируюсь по методике целителя Изаму. Он мне рассказал, как можно по кожному покрову определить… э… состояние организма.
Коджи изогнул бровь и сложил руки на груди. Так, кажется, началось.
— И как же?
— Для начала надо определить, если ли на коже раны, — с умным лицом произнесла я… прекрасно отдавая себе отчет, что несу полную чушь.
— Вот ка-а-ак… — задумчиво протянул Коджи. — А дальше?
— А дальше я ещё не изучила методичку, — выкрутилась я. — Согласитесь, к кому я могла ещё обратиться с таким вопросом. Засмеяли бы!
Коджи не верил ни единому моему слову, но, кажется, слишком устал, чтобы вести допрос с пристрастием. Он явно прекрасно понимал, что не стоит со мной связываться, если я намерена до конца плести словесные кружева, в которых нет ничего от правды.
— Ладно, — произнес он, толкая дверь из комнаты. — Изучай… методичку, Аска. Потом… перескажешь все разделы.
Я поперхнулась, а Коджи уже покинул помещение, скрывшись в коридоре.
Некоторое время я молча смотрела на стену, потом выдохнула и подошла к окну. М-да, прежде чем что-то устраивать, нужно хорошенько подготовиться. Но… я же… как всегда. Поэтому, поздравляю, Аска Шенгай, теперь надо скрыться от гнева Изаму, когда тот узнает, что у него, оказывается, есть какая-то методичка, и он по ней меня учит.
Ругнувшись, я улеглась на футон. Ладно, нужно и правда поспать. Утро вечера мудренее.
* * *
Утро выдалось мерзким, окутанным туманом, и моросящее дождем. Я стояла за огражденной территорией бывшего сада школы Годзэн и крайне неодобрительно смотрела вверх.
Вроде бы лето, а ощущение, что дело идёт в глубокую осень. По большому счету, конечно, идет, но как-то не хочется.
«Ты никогда не любила осень», — внезапно окатило ледяной волной.
Я заозиралась, пытаясь понять, кто бы это мог сказать. Но вокруг… никого. Странно, да? А потом поняла, что это внутренний голос… Голос из прошлого. В какой-то момент границы истончились, и прошлое попыталось пробиться сквозь завесу настоящего.
По спине пробежали мурашки. Я шумно выдохнула, стараясь взять себя в руки. Что бы там ни происходило в прошлом, нельзя на этом зацикливаться. Пожалуй, это ошибка многих из нас: живя прошлым, мы не видим настоящего. А это одна из самых серьёзных ошибок, которую только можно совершить. Если бы наша судьба считала нужным оставить нас в прошлом, мы бы там и находились по сей день. Если же тебе дали возможность видеть то, что видишь, и слышать то, что слышишь, значит, надо двигаться дальше. И неважно, что там впереди: рисовая лепешка или скалящий зубы цуми.
Я прикрыла глаза. Цуми, конечно, не хотелось бы. Вокруг их столько, что уже не знаешь, куда плевать.
Философский лад не помогал взять себя в руки. Я признавалась самой себе, что попросту удрала от заполненного лазарета, где кровь, боль и последние минуты… Драться — не страшно. Видеть, как на тебя летит монстр — не страшно. Смотреть, как гаснет жизнь в глазах напротив — до крика, до воя, до сумасшествия жутко. Хуже всего, что в этот момент ты беспомощна, как новорожденный хеби в когтях тэнгу.
Обнаруженная слабость мне не нравилась. С ней ничего не поделать, только стиснуть зубы и спрятать как можно дальше.
И беречь. Беречь тех, кто мне дорог. Всё остальное в руках Плетуньи.
Мои надежды, что вчерашний монстр покажется и поманит меня за собой, не оправдались. С монстром хоть какое-то развлечение. Я шумно выдохнула, обернулась и посмотрела на развалины школы. Мисаки найти так и не удалось. Я гнала от себя подальше мысли, что больше никогда её не увижу.
Решительно откинув челку, я быстро зашагала назад. Хватит прохлаждаться, пора приносить хоть какую-то пользу.
На самом деле я её и приносила, отлучилась на каких-то двадцать минут, но это время показалось вечностью.
Проходя мимо обгоревшего остова школьной столовой, случайно врезалась в невысокую женщину в темно-зелёном кэйкоги. Её голова была перебинтована, один глаз прикрывала повязка. Но… я все равно чуть не подпрыгнула от радости.
— Учительница Аю!
— О… Аска. — Её губы тронула слабая улыбка. — Рада тебя видеть целой и невредимой.
А как я
