своих родных и назревающей вечеринке с подругами.
Нотируя наше общение для рассказа, я пришёл к мысли, что диалог знакомства вышел вымученным, сумбурным. Взаимодействия между персонажами не было — не хватало дополнительной химии. Добавить этила или окситоцина? Проще убрать общение.
Атмосфера получилась искусственно романтической: незнакомка, вино, цветы, неожиданный поцелуй… Кап-кап-кап по голове. Из отверстий душевой лейки наконец непрерывно заструилась вода. Выделять из общего потока отдельные капли стало невозможно. Вода была тёплой. В Москве, уверен, в это время шла только холодная. Абхазия радовала всем горяченьким. Правильно: зачем в тёплую пору года горячая вода — глупый вопрос. Такой же глупый, как после секса, стоя под душем, спрашивать себя: «А с тем ли человеком переспал, с которым можно было бы провести всю оставшуюся жизнь?». И не такой глупый, как «Является ли минет признаком уважения?» Зарождение подобных вопросов — бытность, в особенности, когда после «отлива» от мозга гормонов-эйфоретиков не остаётся ничего, кроме использованных презервативов.
Меня всего лишь пригласили в домик у моря, а я морально был уже полностью готов ко всему. Даже к серьёзным семейным разговорам между прилавками с петрушкой и огурцами. Настолько готов, что выйдя из душа, я направился выбирать галстук к свадебной церемонии. Завязывать свободнее или крепче? Я завязал с вольной жизнью.
Её светлое торжественное платье невероятно сочеталось с демонически тёмным наружным покровом. Она лучилась изнутри подобно солнцу-депрессолнцу. Нежно-кремовый свадебный шёлк восторженно прилегал к её смуглым бёдрам, причём уже более пяти лет. Ах, эти тонкие запястья, изящная шея, выразительные ключицы!.. Казалось, при неправильном обращении такая девушка запросто может сломаться, но она не ломалась. Какое прекрасное юное тело пришло в комплекте с тонной претензий! Девушка вышла из ребра и лезла обратно под рёбра. Ну что же, я обещал показать весь мир, а начал со своей кровати. Этот груз ответственности лёг на меня «грузом 200». «С тобой так спокойно, слишком спокойно!» — сказала она после страсти. Я закрыл глаза от восторга и не разглядел вплотную слово «слишком».
…
Произведение упорно не хотело писаться — ни то что роман, даже небольшой рассказ. Прямо сейчас захотелось разбить ноутбук. Разломал бы его напополам: клавиатуру выбросил в окно — пусть прохожие за меня там литературой занимаются; экран повесил бы на стену как нравоучение о бессмысленности первобытной агрессии. Жаль только, что ноутбук подарен родителями на совершеннолетие, а денег на его ремонт нет. Разрушительная деятельность эволюционировала до созидательной под гнётом практической выгоды.
В отношениях я так же мог разбить всю посуду дома, её лицо, лица всех её обожателей и обнимателей, лицо себе… Правда, в чём смысл, если твоя девушка непроизвольно начинает закрывать от страха глаза, когда ты пытаешься погладить её по голове? Книги по психологии отношений говорят, мол, сохранить пару помогает общение. Разговор я начал словами: «И кто этот белобрысый пухляш, что написывает тебе во всех соцсетях? Это же его я видел в первую нашу встречу, верно?» Книги по психологии — тот ещё советчик! Лучший выход из сложившейся ситуации — молчать до конца отношений. Забрать подарки за всё время вместе с совместными счастливыми воспоминаниями.
После продолжительной паузы она, наконец, выдавила из себя:
— Ты же знаешь эти гримёрки, какие они тесные.
В ответ я улыбнулся широкой лондонской улыбкой. Хотя, признаться, до конца смешно не было, как в трагикомедии.
— Мне с ним поговорить? Никто, кроме меня, не имеет права обижать моих женщин.
— Нет. Я заблокировала его в социальных сетях, по работе мы больше не пересекаемся.
— Тогда зачем ты мне это рассказываешь?
— Не хочу, чтобы ты считал меня вседоступной девчонкой. Нет. Я приехала в отель, легла на кровать и прорыдала несколько часов в подушку от того, что ничего не смогла сделать в тот момент.
— Мне точно следовало бы с ним поговорить…
— Давай просто забудем случившееся. Забудем как страшный сон, и никогда больше не станем возвращаться к нему… Мы правда забыли эту историю?
— Какую историю? — крикнул я, уходя в кухню, — Тебе кофе заварить?
Чайник остыл, а рассказ ещё не получил свой логический конец. Строки по-прежнему предательски не ложились на бумагу. Стабильность в отношениях подзатянулась. «Разве я не люблю эту женщину?» — провокационный вопрос вырывался из недр черепной коробки Пандоры. Я бы мог напрямую обратить его к своей пассии, но она уехала к подругам. Какие же разные мы существа. Из других планет, точно с Венеры и Марса. Как принято говорить у взрослых, не сошлись характерами. Она создавала проблемы и решала их в обществе; мои проблемы исходили от общества, и решать приходилось их самому. Я направил вопрос в открытое окно в надежде, что чёрное море поглотит его и вернёт мне ответ в бутылке. И лучше бы ей быть без записки и полной вина.
Чёрное море выглядело чернее обычного. На фоне волн отчётливо выделялся белый легковой автомобиль. Из дверей машины вышел белокурый полноватый мужчина. Он аккуратно подал руку моей уже бывшей жене. Была ли она счастлива по-настоящему? Более чем уверен: снова отыгрывала роль. Я отыскивал что-то глубинное за слоями перманентной романтической радости, но не находил. «Она была актрисою» и этим всё сказано. Играть с актрисой и выиграть — невозможно, ведь она сама давно проиграла себе же. В этой игре было очень много участников, и каждый потерпел поражение.
Декорации сменились. Обветшалый советский домик стал вычурным московским рестораном. Солнце цвета яичного желтка с каждой минутой обретало всё более румяную корочку. С четырёх до пяти утра персонал проводил пересменку. Всех засидевшихся посетителей спешили выпроводить к временному закрытию, и меня в том числе. Только прежде чем уйти — оплати чек. Как во время развода. Я даже посмеялся, во сколько оценили меня.
Я отдал все кровно заработанные, оставив только на обратный билет домой, и поспешил собирать вещи. Требовалось уйти раньше, чем сотрудники ресторана заметили бы, что в чековой книжке недостаёт нескольких тысяч. Завтра нужно будет чем-то отблагодарить учительницу за приглашение в столицу. Денег не хватало даже на плитку шоколада. Проблема завтрашнего дня, уверен, подёргает нервы мне из будущего. В сегодняшнем дне была поставлена точка. Тут я понял три вещи: первая — произведение, начало которого ещё до недавнего времени было неизвестно, получило завершение; вторая — моя ночная подруга исчезла, подобно вину в бокале; третья — мне никогда не встретить рассвет в доме через дорогу от моря.
Однажды меня попросили написать рассказ…
изобр. 6. Нецензурная надпись, отсылающая
