— была доверена ему, новичку, только вчера с улицы. Не имеющего ни опыта в построении психологических и любых других моделей, а также особо глубоких познаний в этой науке.
— Можно вопрос?
L-13 не сразу подняла на него глаза.
— Почему в столь ответственном проекте не работают лучшие, так сказать, умы? Я имею в виду серьёзные учёные, профессора там и всё такое…
Только договорив, он понял, что стоило сформулировать вопрос иначе. Но L-13, кажется, не обиделась, а только тоскливо вздохнула:
— А кто вам сказал, что мы с коллегами недостаточно серьёзные учёные?
L-80 хотел было сказать, что уж он-то точно не тянет на подобное звание, но решил промолчать.
В этот день они снова пошли вместе обедать. За столиком он решил снова попытать удачи и разговорить антиподов.
— А кто здесь работал до меня?
— Был один. Как раз учёный, как ты спрашивал, — сказал тонкий.
— И почему он ушёл?
Тонкий скривил рот в гримасу, которая означает «не знаю и мне всё равно».
— Наверное, надоело.
— Что надоело? «Косынку» раскладывать? — не удержался от подкола L-80.
К его удивлению, коллега не рассердился, а так же безразлично ответил:
— Ну да.
— А вам не надоело?
— Тоже надоело.
— Я думал, мы тут на передовой современной науки, ответственными разработками занимаемся.
— Занимаемся, — кивнул низкий.
L-80 почувствовал, что разговор заходит в тупик и замолчал. Выделываться среди коллег ему хотелось меньше всего. Но не хотелось и продолбаться, не делая чего-то, что потом с него спросит L-13. И он решил, что стоит как-то аккуратненько узнать у неё, что именно она ждёт от него в качестве результата его пребывания на рабочем месте. Оставалось понять, как бы это так спросить, чтобы не выдать своей полной дезориентации.
— 13? — спросил он, просидев за компьютером для достоверности часок после обеда.
— Да?
— У меня вопрос касательно формата.
— Спрашивайте.
— Я сейчас работаю над расчётами, и в материалах моего предшественника отсутствует один необходимый фрагмент.
— А вы хотели прийти на всё готовенькое?
— Нет-нет, я не об этом. Без этого фрагмента я не совсем могу понять меру эффективности собственно формулы. Вы могли бы обозначить мне, какой итоговый формат предполагается на текущей стадии разработок?
L-13 поморщилась от его канцеляризмов. И кажется, ему удалось напустить тумана, не ударив в грязь лицом.
— Итогом вашей работы, коллега, должна быть формула, которая позволит рассчитать скорость распада ментальных ядер. Вы, я надеюсь, помните, как считать скорость?
— Ээ, расстояние разделить на время?
L-13 потёрла переносицу.
— Хорошо, другой вопрос. Представляете, как рассчитать скорость возгорания?
— Возгорания чего?
— Неважно. Смотрите, концентрационные пределы распространения пламени, КПР, — она начала писать греческие буквы на листочке, — сто разделить на произведение константы a и число молекул кислорода плюс константа b. КПР умножаем на… Вам понятно?
— Нет, — признался L-80.
— Так ладно. Смотрите, вот горит лес, так? Чем сильнее пламя, чем быстрее оно движется, тем лучше.
— Лучше? — слабо переспросил L-80.
— Ну если это чужой лес, то да. Вам надо рассчитать, с какой скоростью и, следовательно, эффективностью деревья будут самовозгораться.
— Что значит эффективностью? В чём она вообще считается?
— Как в чём? — подняла брови L-13. — Разумеется, в долларах.
5
— Позвольте, я запутался. Почему горит чужой лес? Зачем нам эффективность в долларах?
— 80, зачем вы вообще задаётесь этими вопросами? Вам что, нечем заняться?
— Откровенно говоря, мне как раз есть чем заняться, но я не понимаю, чем именно? Мне бы хотелось какой-то ясности, а иначе…
— Иначе что?
— Да я просто не буду знать, что делать.
— Объясняю в последний раз. Ментальные ядра, подверженные…
— Нет-нет, это я вроде как раз понял. Объясните мне про эффективность.
— Что же тут вы не понимаете? Устройство влияет на ментальные ядра. Чем сильнее — тем лучше. Ядра, разумеется, чужие, не наши же? — кажется, L-13 начинала выходить из себя. — Они распадаются, запускают цепные реакции, получаем реакцию синтеза. Чем она плотнее и глубже, тем эффективнее.
— Реакция синтеза — это если по-атомному что?
— Термоядерный взрыв.
— Тогда почему эффективность взрыва в долларах, если она там обычно в тротиловых тоннах?
— Потому что у нас ядра не атомные, а ментальные. И при их распаде, эффективность…
— Повышается? — не выдержал L-80.
— Да вы что, совсем что ли тупой? Конечно, наоборот. Отрицательная эффективность.
— И она вычисляется в долларах?
— Естественно. Понятие упущенная выгода слышали?
— Чья выгода?
— Ну чья, коммерческих структур, отвечающих за конверсию рекламных бюджетов в конкретные потраченные доллары конечным потребителем. Соответственно, чем выше отрицательная эффективность, — L-13 взглянула на него, чтобы удостовериться, что он ещё не выпал в осадок — тем качественнее сработало Устройство, и тем менее привлекательны с точки инвестиционного климата становятся ментальные территории.
— Вы хотите сказать, что всё это — ради рекламы?
— А что вас удивляет? Или это недостаточно благородная цель для вас?
— Да нет… Просто как-то удивительно. Мы разрушаем ментальные ядра людей ради того, чтобы продать им шоколадку?
— Вы так ничего и не поняли. Всё ровно наоборот. Чтобы НЕ продать им шоколадку. Устройство работает в границах другой страны, чтобы их ментальные территории стали непригодны для разворота рекламных кампаний. Следовательно, наши будут более привлекательны для соответствующих структур, что позволит властям привлечь необходимые инвестиционные бюджеты в страну.
— То есть власти продают умы своих граждан для посева, так сказать, в них рекламных слоганов? Это как продажа времени в эфирной сетке, только в масштабах психики людей?
— Ну не драматизируйте, коллега. Вы так говорите, как будто вас это сильно волнует. По факту, все так или иначе всё равно покупают и шоколадки, и прокладки. Что плохого в том, чтобы покупать их у проверенных производителей, да и бюджет страны
