изменял, — поскрипываю зубами.
— Ну, конечно, — смотрит на меня прямо. — И разве можешь ты без сарказма, игры слов и подколок, да?
Я успеваю прикусить язык прежде, чем сказать, что он предпочитает дам попроще или совсем дурочек. И дело не в том, что я не хочу показывать Герману злость.
Это будет некрасиво по отношению к Диане. Оскорблять человека за его спиной? Некрасиво и низко.
Отставляю стакан, прижимаю холодные пальцы к переносице и выдыхаю.
— Я правда не считаю это правильным.
Ну да, и я надеюсь на то, что Герман сейчас меня услышит?
Я не должна была продавать дом, но тогда меня не волновало, а считает ли Герман это правильным или нет. Мы же в разводе. И пошел он в жопу. Я хотела избавиться от этого дома и меня ничего не волновало.
Это было для меня важно. Я думала, что обрываю все связи с прошлой семейной жизнью, будто вместе с домом отдаю другим людям и свою боль.
Герман разве меня поймет?
И мне, правда, стало легче, когда я закрыла сделку и отдала ключи, но, похоже, это была лишь иллюзия.
И я так люблю обманываться.
— Блин, я чуть не заблудилась по пути к уборной.
Диана громким и восторженным голоском предупреждает, что вернулась и что если есть желание сказать лишнего, то лучше промолчать. Садится под бочок к Герману. Смотрит на терелку с моей пастой, потом на меня и хмурится:
— Невкусно?
Хочется съязвить на тему, что она может доесть за мной объедки, ведь ей не привыкать, и до боли щипаю себя за запястье под столешницей.
— Аппетит пропал, — перевожу взгляд на Германа. — Слушай, мне пора. Борька с серьезным разговором сегодня на тебе.
— Я бы хотела еще и Афиночку увидеть, — щебечет Диана. — Познакомиться.
Я ее готова убить. С особой жестокостью и фонтанами крови.
— Разберитесь с Борькой, — вздыхаю я, устало глядя на Диану. — Я тебя не пугаю, но предупреждаю, что он если и котенок, то острыми и большими когтями.
От Борьки достанется всем, а не только милой Дианочке с красивой и скромной косой. Всем. В том числе и мне. Мне, возможно, больше всего прилетит, ведь это я не простила папу, который очень хотел все исправить.
И переезжать из проданного дома Борька не хотел и был очень против его продажи, и я должна признать, что шаг с выкупом дома — выигрышный в сложившейся ситуации.
— Вероятно, не обойдемся без психов, — Герман тяжело вздыхает. — Главное, не потакать ему и очертить границы. Надеюсь, ты со мной сейчас согласна.
Глава 8. Просто бывшая
— Может, — Дианочка с надеждой смотрит на меня, — у тебя есть советы?
Я не сразу догоняю, чего она от меня ждет. Недоуменно моргаю и накидываю сумку на плечо.
Одно желание — трусливо слинять и спрятаться, но у меня такой роскоши нет. Мне сейчас надо бежать на студию, чтобы отснять новую коллекцию, затем в головной офис проверить договора на поставку тканей и фурнитуры, затем бежать на встречу с маркетологами и блогерами, которые продвигают в сети мой бренд, а после — в детский сад за Афинкой.
— Как себя вести с Борисом, — поясняет Диана.
А, может, все-таки схватить графин с водой и разбить его о голову Дианы? Советы? Какие блин советы, когда я сама с ужасом ожидаю Борькиных возмущений, которые могут стать началом конца наших отношений с ним?
В его видении это я допустила, что у папы появится новая тетя. Я. И я понимаю его логику, потому что сама была таким же категоричным, вредным и жестоким подростком.
— Улыбаемся и машем, — горько усмехаюсь я. — Вот и весь совет.
— Анфиса любит сарказм, — Герман хмыкает, когда Диана недоуменно хлопает глазками на него. — Перевожу. Смотрим по ситуации.
— Да, это я имела ввиду, — киваю и встаю из-за стола, — смотрим по ситуации.
Я бы сейчас еще съехиднячала, однако тогда я покажу, что меня встреча с новой любовью Германа очень задела.
А я не хочу, чтобы мой бывший муж утвердился во мнении, что я все еще не излечилась от нашего разрыва.
И обалдеть, как меня сейчас ломает.
Я ему больше не супруга. Он свободный орел, а Диана не сука, которая мутит с женатым мужиком и бегает к нему на тайные встречи.
— Я пойду.
— Подожди, — Герман встает, а у меня сердце предательски ухает куда-то в пятки. — На следующей неделе предлагаю встретиться с адвокатами, медиаторами и обсудить вопрос того, что Афина уже может оставаться у меня.
— Нет…
— Тогда я не предлагаю, а требую, — сдержанно улыбается. — Я отец, у нас совместная опека и я раньше соглашался, что Афина еще маленькая, но…
Мне не нравится этот прищур, который не обещает ничего хорошего.
— Маленькая, — всматривается в глаза, — такая маленькая, что с отцом нельзя оставлять, но с бабушкой и дедушкой, да.
— Это же… бабушка и дедушка.
— А я отец, — Герман взгляда не отводит. — Пора не только Борису приезжать ко мне в мои недели, но и Афине.
Он загнал меня в угол, как умелый охотник.
— Герман, — сглатываю я.
— А еще, — он делает ко мне шаг, — можно не только с бабушкой и дедушкой Афину оставить, но и с посторонним человеком, да? Со своей помощницей, например, а со мной без твоего контроля нельзя.
— Такое было только один раз… И только на несколько часов, — у меня потеют руки. — Герман, ты не понимаешь…
— Это ты не понимаешь, Фиса, — поправляет ворот моей блузки и усмехается, всматриваясь лицо. Пауза, и он продолжает. — В твоих интересах сейчас, — наклоняется и шепчет на ухо, чтобы Диана не услышала, — не выебываться. Мой адвокат позвонит твоему и назначит встречу, — обнимает меня и говорит на тон выше, — был рад тебя увидеть. Ну, беги. Ты как обычно, вся в делах.
Я молчу, потому что такого поворота я не ожидала. Он решил не только нырнуть в новые отношения, но и на меня надавить угрозами, что меня можно хорошо так укусить за промахи и переиграть условия совместной опеки.
— Папе привет передавай, — Герман ухмыляется.
Еще один намек, что если
