Red Sun
Я давно знала, что «язык мой — враг мой», поэтому обычно старательно держала его за зубами, во избежание разного рода недоразумений. Однако с того момента, как я покинула стены авенирского замка, в моем характере что-то неуловимо менялось и я не всегда поспевала за этими изменениями.
Все время моего пребывания на празднике урожая мысли занимал исключительно музыкант из таверны. Надо сказать, что помимо мыслей он преследовал меня еще и наяву, поэтому выкинуть встречу с ним из головы никак не получалось.
Незнакомец вызывал во мне неведомые ранее эмоции, тревожащие и ввергающие в легкую панику. От него пахло травой, корицей и хвоей, а я ощущала, что где-то внутри меня действительно имелись, какие-то связанные с ним воспоминания, но вот вспомнить плохие они или хорошие, никак не удавалось.
Эти неудачные попытки восстановить собственную память раздражали и злили, особенно когда он начал задавать мне вопросы о том, что я делала на площади. Было бы значительно проще, если бы я сама знала ответ.
Из-за отсутствия воспоминаний определиться с тем, могла ли я доверять музыканту, тоже не получалось. Слова о том, что для меня он «друг» были просто словами. Где он был с того момента, как я перестала пить эликсир? И почему разозлился, когда увидел меня из окна таверны?
Танцевать на городской площади было здорово и, если бы не необходимость постоянно избегать встречи с этим, так называемым, другом, я легко смогла бы раствориться в витающей вокруг оживленной атмосфере праздника, свободы и восторга. Когда в голове не было слышно собственных мыслей от громкой музыки, а все вокруг шутили, смеялись, подпевали народным песням и кружились в хороводах, поневоле приходилось веселиться вместе со всеми, забыв о проблемах и опасностях.
Но танцы закончились, когда на улице начали сгущаться сумерки. Закатные лучи упали на площадь, бликуя в оконных стеклах. Маленькие фонарики в гирляндах делали улицы и площадь по-настоящему сказочными, а окна четырехэтажных домов вокруг засияли теплым и уютным светом.
Тогда музыка стихла и вот-вот должна была начаться оживленная торговля сладостями и угощениями, соревнования в которых горожане собирались меряться силой и ловкостью, а также конкурс среди фермеров, на самую крупную тыкву. Не взяв с собой золота, чтобы купить угощений, я все же собиралась хотя бы поглазеть на все вышеперечисленное.
Но вместо этого я услышала с помоста усиленный магией голос наместницы Руатана — Третьей Следующей и, протиснувшись через толпу, приблизилась, чтобы посмотреть на нее воочию.
Через пару минут мне удалось удовлетворить свое любопытство. Титория оказалась настолько прекрасной, что я мысленно сравнила ее с одной из героинь романов, которыми зачитывалась с самого детства. Авторы подобной литературы всегда описывали девушек, достойных любви отважных рыцарей именно так: белая кожа без единого изъяна, большие синие глаза, длинные ресницы и полные губы, прямой нос и блестящие черные волосы. Фигура Третьей Следующей тоже выглядела совершенством — плавные линии и изгибы в нужных местах только подчеркивали ее идеальность. Голос Титории был звонок и мелодичен, и я даже несколько раз моргнула, чтобы удостовериться в том, что бывают на свете столь идеальные люди.
Однако героини романов всегда были кроткими и смиренными, а красавица на помосте неожиданно заявила о передаче своих полномочий наместника Тиал-Арану. Услышанное заставило меня нахмуриться. На каком основании она имела такое право?
В Терра Арссе имелись четкие указания на этот счет. До момента пробуждения силы Следующего правил его городом Учитель, а после пробуждения силы — сам Следующий. Ни слова о передаче этой власти, тем более, без видимой на то необходимости. Зачем она это делала? Чтобы выслужиться перед Тиал-Араном? Чтобы что?
У входа на помост стоял и ухмылялся празднично разодетый Таламур, которому, видимо, по какой-то причине понравилось заявление Титории. Возможно, они успели это обсудить перед походом на праздник, и все это действо было частью какого-то непонятного мне плана.
Люди на площади, в отличие от королевского посланника, вовсе не воодушевились от заявления Третьей Следующей, а, наоборот, возмущенно зароптали. Аплодисменты, заданные Титорией, почти никто из горожан не поддержал.
А когда вперед вышел Тиал-Аран и заявил о повышении налогообложения и усиления наказаний, среди огромной толпы на площади повисла напряженная звенящая тишина, нарушить которую никто не решался, ровно до того момента, как прозвучала фраза:
— Установление подобных порядков, как и несанкционированная королем передача власти, нелегально, поскольку напрямую противоречит духу и букве всех основных законов королевства!
И мне понадобилось какое-то время, чтобы осознать, что вышеперечисленное громко и четко произнесла я.
Что-то подобное, и правда, крутилось в моей голове, но чтобы сказать это вслух? Робкая и нерешительная Тэтрилин никогда бы такого не допустила. Но оказалось, что новая, более смелая и безрассудная, вполне на подобное способна.
Вот только заявив это, смелая и безрассудная снова уступила место робкой и нерешительной, любезно предоставив ей право разбираться с последствиями сказанного.
От осознания масштаба случившегося по телу прокатилась волна паники. Захотелось втянуть голову в плечи и провалиться сквозь землю, сделав вид, что это была не я. Тем более что Тиал-Арана, как оказалось, мое заявление не столько расстроило, сколько раззадорило.
Вероятно, он ожидал, что на многолюдной городской площади найдется хотя бы один идиот, который догадается вслух возмутиться его решением. Ну, должны же были быть в Руатане умалишенные, юродивые или самоубийцы, которые готовы были выказать во всеуслышание общее недовольство. И, видимо от того, что его предположения оказались верны, он широко улыбнулся и направился к выходу с помоста.
— Основной закон в этом городе теперь, как и в Санторине — я и мое мнение. Поэтому любой, кто захочет со мной поспорить, возражает единственному законному правителю. И я буду только рад разрешить наши разногласия поединком, — заявил Тиал-Аран, уверенно и неторопливо спускаясь с помоста по деревянным ступенькам.
Нет, ну какая же я все-таки молодец! Вот хотел сегодня Четвертый Следующий меня пристрелить, а я предоставила ему для этого такую замечательную возможность. О каком поединке вообще могла идти речь, если в нем с одной стороны участвовал лучший воин королевства, а с другой стороны — я?
Единственным положительным моментом в сложившейся ситуации было то, что меня все еще скрывал капюшон плаща. На всякий случай я стянула завязки, чтобы он неожиданно не слетел при движении или от резкого порыва ветра. Но даже с ним, вряд ли Следующему понадобится много времени, чтобы меня узнать. Оставалось надеяться только на то, что мне удастся затеряться в толпе и сбежать.
Однако по мере приближения ко мне
