теперь остаётся только гадать, на сколько хватит внушения? На месяц, на два, на три… Когда желание Николая, опять отведать моей кровушки, победит страх перед Тимуром? А то, что это желание непременно победит — это к бабке не ходи. И вот тогда мало мне не покажется. Бывший муж обрушит на меня всю сокрушительную мощь своей скопившейся за это время злости и по полной программе отыграется за унижение, которое ему пришлось вытерпеть от Калинина.
— О, ужас! Кто тебя просил вмешиваться? — закрывая лицо ладонями, простонала я. — Ты только усугубил ситуацию. Даже не хочу думать, как он мне отомстит за ваш разговор.
— Лера, такого больного сталкера, как твой бывший, было необходимо остановить и чем раньше, тем лучше. Ты и так дотянула дальше некуда, — упрекнул меня Калинин, причём так возмущённо, как будто мои действия лично ему вредили. — Сам бы он, по доброй воле никогда не остановился. Более того, рано или поздно ему бы стало мало просто подкарауливать тебя в подъезде или ночью долбиться в дверь, и он перешёл от оскорблений к насилию. В конечном счёте он бы тебя искалечил или вовсе убил. А вот эта твоя схема «Если не буду его злить, тогда он когда-нибудь отвяжется от меня» полное фуфло. Чем больше ты от агрессора терпишь, тем сильнее его желание тебя раздавить.
— Ты не понимаешь, о чём говоришь, — сокрушённо покачала я головой. — Ты Колю не знаешь, а я с ним жила и имею представление о размерах катастрофы, творящейся в его голове. Он настоящий психопат. Ни словами, ни даже действиями его не остановить, максимум чего можно добиться, чтобы он лишь временно затих. Но потом... о, что будет потом...
— Ничего не будет, — с твёрдой уверенностью заявил Тимур. — Не планировал говорить, но раз ты так сильно переживаешь, придётся. Я подстраховался, за твоим бывшим будут приглядывать, так что он при всём желании близко к тебе не подойдёт.
— Приглядывать? Серьёзно? Чокнутые люди, как мой муж способны хранить обиду и злость долгие годы. Ты готов следить за ним несколько лет, семь дней в неделю, двадцать четыре часа в сутки? — язвительным тоном поинтересовалась я, считая такой вариант невозможным.
Калинин, пожав плечами, махнул рукой, как бы говоря жестом: «А почему бы и нет».
В упор уставилась на мужчину и пытаюсь прочесть в его глазах ответ на вопрос: «А что собственно происходит?». С чего вдруг он готов тратить невероятное количество сил, времени и денег на мою безопасность? Если бы Тимур не спас меня в горах, доказывая тем самым, что никогда намеренно не стал бы подвергать меня смертельной опасности, я бы решила, что вся история с Николаем — очередная подстава.
— Хочешь меня о чём-то спросить? — заметив мой пытливый взгляд на себе, поинтересовался Калинин.
Кивнула.
— Ну так вперёд, задавай.
— Объясни, с чего ради ты стал ко мне такой добрый?
Тимур выдохнул, словно настраивался нырнуть с высокой вышки, подкатил своё кресло ко мне, взял мои руки в свои и, глядя в глаза, начал говорить тихим, вкрадчивым голосом:
— Разорвать наши отношения — было самой крупной ошибкой в моей жизни. Даже не представляешь, как я сожалею об этом. Несколько дней размышлял, имею ли я право пытаться тебя вернуть и пришёл к выводу, нет, не имею. Слишком много всего наворотил. И тем не менее я буду пытаться, всё сделаю, чтобы ты простила меня и приняла, потому что не могу по-другому, — на этих словах Тимур склонился, по очереди поцеловал мои ладони и прошептал. — Что скажешь?
— Что ты спятил! — рявкнула я, вырывая руки из его хватки.
— Нет, — выпрямляясь, отозвался Калинин. — С ума я сошёл, когда тебя увольнял. Теперь же у меня в голове всё прояснилось. Лера, я люблю тебя, — сказав это, Тимур, резко подался вперёд и поцеловал меня в губы.
Не знаю, сколько длилось моё оцепенение мгновение или минуту, но когда я из него вышла, моя ладонь с громким шлепком обрушилась на щёку Тимура, затем я выскользнула из кресла и отскочила к окну.
— Оно определённо того стоило, — потирая место пощёчины и довольно улыбаясь, пропел Тимур.
— Убирайся, — вытянув руку, пальцем указала этому спятившему на дверь. — Понятия не имею, что ты задумал, но я не собираюсь участвовать в твоих играх.
Калинин взглянул на меня и согласно кивнул.
— Пожалуй, мне действительно сейчас лучше уйти. Тебе надо подумать над тем, что я сказал. Но очень скоро мы вновь встретимся.
— Шизанутый, — прошипела я, глядя на закрывшуюся за Калининым дверь. Потом посмотрела на шкаф, где в зеркальной дверце встретилась со своим отражением и сама себя припугнула. — Только попробуй улыбнуться, и я посажу тебя на диету, на целый месяц.
Начало рабочего дня, только зашла в кабинет, даже не успела сменить удобные уличные лоферы на офисные каблуки, как ко мне с ранним визитом нагрянул Захар.
— К тебе вчера приезжал Калинин, почему ты мне об этом не сказала? — недовольно бросил он с порога.
— И тебе, Захар, доброго утра, — поставив раскрытый зонт в угол, чтобы подсох после дождя, хмыкнула я. — Твоя служба безопасности не зря ест свой хлеб. Прямо орлы. Кабинет у меня находится до пропускного пункта, но охранники всё равно каждый раз замечают Калинина, — это я произнесла вслух, а про себя мысленно добавила «И сразу сломя голову бегут к тебе ябедничать».
— Лера, я не просил отзыв о работе охраны, а спросил, почему ты мне не рассказала о встрече с Тимуром, — с нажимом напомнил Ногинский и сложил на груди свои могучие руки.
Как же мне не нравится, когда Захар выпрыгивает из шкурки неугомонного весёлого проказника-шалуна и цепляет на себя маску зануды. Справедливости ради надо заметить, это случается не так часто, и к этому всегда причастен Калинин.
— Во-первых, очень прошу, не разговаривай со мной как с преступницей, ничего криминального я не сделала. Во-вторых, Тимур приезжал ближе к вечеру, после этого мы с тобой не виделись. В-третьих, рассказывать ровным счётом нечего, Калинин провёл у меня в кабинете от силы пятнадцать минут, но ты это наверняка и так знаешь, охрана же фиксирует каждую мелочь.
— Да, мы не виделись, зато созванивались. Что тебе помешало, хотя
