своих. И мы, наконец, отправили чужаков в их мир, выставив охрану у портала.
Пришло время посчитать потери. Пока мы с человеком договаривались, иные смогли немного разобраться, собрав раненых и убитых.
Среди раненых, к моему огорчению и паре едких фраз, оказались Стан и Сай. Выглядели друзья неплохо, но отвечали как-то вяло и смотрели в землю, породив сомнения. Постепенно сомнения переросли в страх, а после ужас.
Янка лежала с краю, немного в стороне от остальных убитых. Рыжие волосы, казалось, выцвели, глаза прикрыты и огромная рваная рана, изменившая до неузнаваемости живот и грудь.
Я стоял над лисой, погрузившись в полное оцепенение, не в силах пошевелиться, не в силах издать ни звука. Просто стоял и смотрел. Рядом громко рыдала Миша, прижавшись к судорожно втягивающему воздух Кораду. А я стоял, опустив плечи, уставившись в одну точку, расплывающуюся рыжим пятном.
Что было дальше, помню слабо. Знаю, стоял на коленях, прижимая к себе мою маленькую лисичку, с которой так и не успел помириться. Завывал хуже банши, орал, рычал и гладил. Гладил по холодному лицу.
Очнулся, когда солнце было уже высоко. Никто не пытался оторвать меня от лисы, то ли позволили вылить горе, то ли боялись. Поднялся как сомнамбула, легко взяв на руки совсем невесомое, холодное тело. Что я хотел? Не знаю. Остановил меня Кор, указал рукой на сложенные высоким постаментом бревна. Все уже было готово.
Легко опустив Янку на последнее ложе, отступил, до крови закусив губу.
Кор всунул в руки факел.
Я смотрел в огонь, абсолютно не стесняясь бегущих по лицу слез, вырывающихся стонов.
Это был не последний костер, на котором удалось побывать в тот день.
Бурал дождался. Отправился к жене и дочери.
Сколько еще было тех, кому я помогал тренироваться. Мальчишек.
От нашей команды остались тени. Не походили на себя, перевязанные с ног до головы, непривычно молчаливые Стан и Сай. Прятали от других красные глаза. Сидели рядом всхлипывающая Миша и понуро опустивший голову Корад.
Я старался занять себя, помочь хоть чем-то, но всюду натыкался на сочувствующие взгляды. Это выводило из себя сильнее бездействия. Результат вышел закономерным. Не знаю, что проступило на моем лице, но иные стали шарахаться. Даже Кор, явившийся чтобы что-то сказать, может утешить, наткнулся на взгляд и опустил голову, смутился.
Меня оставили в покое. Но стало только хуже. Теперь я метался не по земле, а в мыслях. Пытался придумать оправдание и не находил. Вспоминал, что мог сделать и не сделал. Прокручивал в голове несостоявшиеся разговоры. Вгонял себя в состояние все большего отчаяния. К тому времени, как все решили и сделали, успел пережить заново всю свою никчемную жизнь и обдумать, что делать дальше.
Еще недавно я хотел остаться в институте. Создать гнездо, предложив место в нем Виктории и остальным. Следить за порталом. Теперь передумал.
— Найт, иные хотят вернуться домой. Нужно твое слово и… пора разобраться с Наори, — Миша тихо подошла со спины. Только в этот раз остановилась на расстоянии… не обнимала за плечи.
За эти дни горгулья стала напоминать себя обернувшуюся: исхудавшая, серая и взгляд потухший.
— Да, иду, — попытался улыбнуться и получил в ответ такую же болезненную гримасу, призванную изображать радость.
Бросив еще раз взгляд вдаль, вспоминая, развернулся и быстрым шагом, чтобы не потерять решимости, пошел к месту «казни».
Наори изменился. Больше не было того холеного, высокомерного щеголя. Передо мной стоял на коленях потрепанный человек с безумным, злым и испуганным взглядом. Всегда чистый и аккуратный костюм помялся и порвался, делая человека еще более жалким. Ранее уложенные в прическу, прилизанные волосы свисали грязными сосульками. Но ярче всего изменились эмоции. От сдержанности Наори не осталось и следа. Передо мной был сломленный, но по-прежнему полный злобы и ненависти человек.
Внутренний двор был полон. В нем собралась толпа иных. Вампиры. Оборотни с Кором во главе. Заключенные института. Все они хотели знать, как закончится жизнь этого человека. Похоже, сейчас их ждет очень большое разочарование.
— Ну, здравствуй, Наори, — поздоровался устало, входя в круг.
— Ты! Отпусти меня, — ненависть человека резанула по чувствам, заставляя поморщиться.
— Ты ведь понимаешь, что этого не будет, — я глядел на безумца, едва сдерживая отвращение.
Зачем я вообще с ним заговорил?
— Ты понимаешь, кто я? Я генеральный директор «ТерраНова», — заорал Наори, а после сбился на шепот, протягивая руки: — Я могу дать тебе то, чего нет в этом мире. Оружие. Деньги. Власть. Ты будешь богом!
Я отступил на шаг, придавленный его эмоциями, такими искренними в своем безумии.
— Ты так и не понял, Наори? Мне не нужны ни деньги, ни власть, ни твои проклятые механизмы, — едва совладав с голосом, проговорил вкрадчиво. — Что же касается того, кто ты. Хочу напомнить, что теперь ты никто и все то, что ты мне предлагаешь, тебе уже не принадлежит.
— Предатели! — зарычав, Наори вскочил на ноги и бросился на меня с растопыренными пальцами на вытянутых вперед руках.
Не знаю, что именно он хотел сделать. Задушить? По-простому схватив его за обе руки, резко прижал их к телу. Дождался, пока человек болезненно захрипит, и толкнул его в грудь, возвращая на прежнее место.
— Предатели? Скажи мне, Наори, неужели ты, отправляя сотни своих людей насмерть, считая их мусором, думал, что с тобой поступят как-то по-другому. Неужели ты думал, что для них твоя жизнь будет стоить больше, чем кого-то из мусора? — говорил жестко, устав от вида этого слизняка. Никакого желания продлевать агонию не было.
Наори смотрел в землю, и больше попыток встать не делал.
— Тебе пора узнать приговор, — сглотнул, понимая, какая реакция последует за моими словами. — Тебя обратят в вампира, — вокруг воцарилась мертвая тишина, иные пытались понять, что я только что сказал. — В низшего из нас, сотворенного, но привязку поставлю я. Ты будешь полностью подвластен мне, будешь сопровождать меня и выполнять все мои приказы.
— Ты-ы! — взвыл Наори, поняв, что его ждет.
— Найт? Свихнулся? Твою мать!
Еще много каких высказываний пронеслось в одном выдохе. Толпа взорвалась, но, к
