и разрывными пулями.
Это была «столовая». Запах крови тошнотворно смешивался с запахом спирта и наркотиков. Коридор был исписан граффити, двери в комнаты по большей части выбиты, всюду валялись пустые бутылки и шприцы. Трупы были не убраны и стыли в лужах коричневеющей крови. Повинуясь тихим командам, оборотни проверили, не вырубился ли какой вамп рядом с жертвой, и таки нашли пару-тройку.
— Значит, в здание есть ещё какой-то ход. Плохо, — озвучил то, что мы и так поняли, Арденте. Никто развивать эту тему не стал.
В противоположном конце коридора наконец-то была дверь. Лифт. Мы собрались возле него — поместиться все за раз не могли. Поэтому первыми спустились Шон и часть оборотней, затем один из мохнатых поднялся и коротко доложил, что лифт ведет в большой зал с цистернами, и явной опасности нет. После этого спустились оставшиеся.
Помещение, в котором мы оказались, было пропитано чёрным vis так, что мне было трудно дышать. Граффити на стенах на самом деле были vis знаками, выкачивающими силу, подавляющими волю.
— Обереги к телу, — скомандовал Седрик своим.
— Уже, — нестройно ответили ему.
— Что скажешь, Пати?
— Хочу убраться отсюда.
— Тут рейвы проводят, — сказал кот и указал на какое-то скопление аппаратуры.
— Люди — придурки, — сплюнув сквозь зубы, ответил другой мохнатый.
Кения, до этого сидевший в сумке, не подавая никаких признаков жизни, вдруг высунул голову и повел ухом. Затем вылез из сумки и пролетел между чанами-цистернами, приземлившись на какой-то люк, возвышающийся в полу.
— И что? — спросил кто-то.
— Он указывает проход на следующий уровень.
— Не хочу я туда, — вырвалось у кого-то.
— Никто не хочет, — ответила я, идя к Кении. — Но есть дело, и его надо довести до конца.
Оборотни последовали за мной, не допуская, что женщина может быть храбрее их. Седрик, превратившийся за последние часы в отчаянного фаталиста, тоже смело пошёл к люку. Арденте явно заставлял себя, а Фрешит плёлся, понимая, что отделяться от отряда нельзя.
На люке стояли какие-то защитные знаки, приближаться к которым никому категорически не хотелось. Кения принялся загребать их лапами, словно кот, собравшийся в туалет по-большому. Чем дольше он их «грёб», тем слабее становилось излучение, но фамилиар, ранее никогда не выказывавший слабости, явно уставал. Минут через пять он сдался, тяжело свалившись на бок и глянув на нас, транслируя: «Я сделал всё, что мог».
— Шон, это наша с тобой задача.
— Я попробую справиться один. Если не выдюжу, тогда подключишься, — ответил мой старший братец. Я затылком почувствовала, как divinitas сделали в уме пометку: «Шон Чери не подчиняется Пати беспрекословно, а имеет собственное мнение».
Сын Солнца тем временем ушёл в себя, наливаясь своим собственным жарким светом пустыни, и вспыхнул, обрушивая его на люк. Это было похоже на то, как безжалостное палящее солнце высушивает мёртвую заразную плоть, делая её безопасной.
Я схватилась за баранку и крутанула её, отпирая. Шон потянул дверь на себя, а я вспыхнула, гася своим белым vis клубы чёрного, вырвавшегося из подвала.
— Ну, кто полезет первым? — неуверенно поинтересовался Седрик.
— Кто, кто? Кения, — буркнула я.
Кот прикинулся бездыханным кусочком меха.
— Кения, засунь туда свой нос и скажи, чего нам ждать!
Фамилиару ничего не оставалось, как выполнить приказ. Он нехотя подошёл к люку и просунул вниз голову, потом оглянулся на меня, транслируя ступеньки, уходящие вниз.
Я разозлилась на вдруг струсившего кота, но ничего не успела сделать — из сумки ярким росчерком вылетела Кисс, в кувырке пнула Кению под зад, так что он упал вниз, и тут же вернулась в сумку, раздражённо фыркнув уже у меня из подмышки.
Все в удивлении замерли, и только Тони пробормотал:
— Я всегда знал, кто настоящее исчадие ада…
Я на него цыкнула, и тут же из люка вылетел Кения, пытаясь передать картинку увиденного внизу. Я смогла понять только то, что там запредельная концентрация чёрного vis и проводится какой-то ритуал.
— Надо спешить, — обречённо произнесла я.
— Да? Чего вдруг? — поинтересовался Арденте, — Я не спорю, просто интересно, что мы там застанем.
— Высушивают какого-то divinitas, — ответила я, — вытягивают силу, напрочь.
— Тебе туда нельзя, — отрезал Шон.
— Да уж нежелательно, — не стала спорить я, потому что была закрыта всеми возможными щитами, но чёрный vis всё же жег мою кожу и забивался в лёгкие при каждом вдохе. Спустившись, я рискую «упасть в обморок», уйдя в свою реальность.
— Ладно, я полез, — мрачно буркнул Седрик и взялся за скобы, ведущие вниз, его псы тут же последовали за ним.
— Что, Фрешит, бросишь побратима? — насмешливо спросил Арденте. Болотника перекосило от этих слов, но, не найдя достойного ответа насмешнику-красному, он с отчаянием схватился за скобы и полез вниз, на прощание бросив на меня взгляд, полный ненависти.
Арденте, подмигнув мне, скатился вниз, как заправский моряк по трапу. Последним последовал Шон, опасавшийся оставлять меня одну.
Мне оставалось лишь прислушиваться. С минуту или около того было тихо, а потом раздались выстрелы, Шон вспыхнул…
Не помня себя, я сорвалась вниз и оказалась в просторном подвале, освещённом настоящими факелами. Мужчины дрались с каким-то многоголовым монстром, а за их спинами в пентаграмме умирал divinitas.
Я не отрицаю того, что часто туплю, не вижу дальше своего носа и так далее и тому подобное, но иногда я совершенно точно понимаю, что происходит и что надо делать. Как сейчас.
Монстр просто отвлекал всех на себя, а вот если этот divinitas умрет, то тот, кто выкачивает его силу, получит неоспоримое преимущество, и нам всем крышка. Из оружия у меня был только кнут и золотой скальпель, если можно назвать оружием медицинский инструмент, прихваченный на случай заражённых укусов.
Я порылась в сумке и наткнулась на полуживую Кисс — концентрация тьмы здесь её просто убивала. Схватив скальпель, я приблизилась к умирающему, не входя в пентаграмму. Он показался мне страшненьким и смутно знакомым, но раздумывать над этим фактом было некогда.
Его руки и ноги были прибиты к полу каменными клиньями, прикасаться к которым я не стала бы ни за что на свете. Вынуть клинья было нельзя, зато можно срезать плоть вокруг них, тем самым разомкнув их контакт с телом. Я начала с ладони. Мне пришлось
