походил на того измождённого небритого Милорда, каким его запомнил Блонди. Жёсткий взгляд голубых глаз, орлиный профиль и гордая осанка человека, который смотрит даже на самых высоких людей только сверху-вниз. Глядя на этого человека не было бы и секунды сомнений в том, насколько высокие титулы он имеет.
— Что здесь происходит? — спросил Георг.
Барон опустил Блонди на землю, не прекращая душить.
— Ваше Величество, поймали шпиона, — сказал он. — Притворялся гонцом. Наверняка хотел убить Ваше Величество или ещё чего похуже. Но вот благодаря моей бдительности был остановлен и обезврежен. Прикажете повесить?
Король кинул лишь мимолетный взгляд на пунцового Блонди, лицо которого вздулось и перекосило, и не узнал его.
— Вешайте, если во всём разобрались, барон. Только прекратить отвлекать меня по таким пустякам.
Георг развернулся и пошёл обратно в палатку.
— Вам же понравилась моя колбаска, милорд, — прохрипел Блонди, чувствуя, что жизнь из него утекает, как песок сквозь пальцы.
Гвардеец от ужаса выронил копьё и даже барон ослабил хватку. До Блонди не сразу дошло, что сказанное им можно трактовать весьма широко. Король остановился и медленно оглянулся. В этом неспешном обороте головы прекрасно читалось четвертование, потрошение, и растягивание лошадьми. Он посмотрел в глаза Блонди и открыл рот, но ничего не сказал. Нахмурился, нагнулся ближе и внимательно заглянул Блонди в лицо, после чего засмеялся.
— О, великие боги, не может быть. Барон, прекратите его душить и подайте сюда это послание.
— Ваше Величество, я знаю этого пройдоху, он обокрал мой дом и пытался совокупиться с моей женой.
— Во-первых, яничего не крал, во-вторых, хотел бы — так и совокупился бы, — просипел Блонди.
— Выполняйте, барон.
— Но Ваше Величество...
— Вы плохо поняли меня, барон?
— Нет, Ваше Величество.
Барон прекратил душить Блонди и протянул тубус королю.
— Ваше Величество, аккуратнее, это может быть хитрая ловушка. Быть может в ней скрытное ядовитое жало, или внутри сидит скорпион.
— Это очень вряд ли, — сказал король, рассматривая тубус. — Странная печать, никогда такой прежде не видел.
— Конечно не видели, ваше королевское высочество, мы сами её из глины слепили.
Король хмыкнул, сломал печать, открыл крышку тубуса и вытряхнул его содержимое на ладонь. На руку ему выкатилась золотая монета, на металлическом профиле короля которой были две косы черты. Георг Пятый повертел монету в пальцах.
— Помню. И я своё слово сдержу. Что вам понадобилось, мой верный колбасник?
Блонди откашлялся и потёр горло.
— Измена, Ваше Величество.
Взмыленный, задыхающийся Генри остановился на опушке леса, на той самой полянке, где они тогда с приятелями прикопали сундучок Билла Мясника. Из того самого, откуда он достал все камни, чтобы выбросить их в толпу и выкупить свободу своим друзьям. Что же, самоцветов больше нет, что сейчас с друзьями тоже непонятно, но сундучок остался и именно он-то сейчас и был нужен Генри. Пусть в нем и не было больше ни драгоценных камней, ни золота, только листовки призывающие свергнуть короля Георга, ценность он сейчас имел для Генри максимальную.
С сундуком подмышкой он бросился бежать обратно, молясь, чтобы в пути не выплюнуть свои внутренности от усталости. Воздух из лёгких Генри вырывался с хрипом и свистом, как из порванных кузнечных мехов, но отдыхать было некогда. Он снова подлетел к дверям дома на улице Гончаров и снова постучался. Окошко снова открылось и снова показалось лицо Фреда.
— Чего надо, — спросил он, — я же сказал, Билла дома нет, а без пароля не пущу.
— Сундук узнаешь? — спросил Генри поднимая ношу так, чтобы Фред увидел, что у него в руках.
— Узнаю, — ответил Фред.
— Ну вот, говорю тебе, я решил его вернуть. Билл думает, что мы всё потратили, но это неправда. Мы все богатства сохранили и я вот решил отдать их обратно.
— Билла дома нет...
Фред явно колебался, но дверь всё ещё держал закрытой.
— И что теперь, мне на улице его ждать с сундуком золота и камней? — давил Генри. — Или, может, ещё на всю улицу орать об этом начать? Или, может, ты уже впустишь меня?
Фред колебался. В его голове правила были простые и прямые, как единственная извилина: сказал пароль — входи, не сказал — уходи.
— Думаешь, Билл погладит тебя по голове, когда узнает, какой кучи денег из-за тебя он лишился? — продолжал давить Генри.
И это не сработало. Тогда Генри повысил ставки.
— Нет, это, конечно, если Билл узнает, что я приходил. Он ещё не знает об этом, что я тут заходил с целым сундуком золота, — как бы невзначай продолжал забрасывать крючки Генри. — Никто не знает, что я вообще тут и что у меня тут ТАК много золота, о котором Билл не узнает.
Фред открыл дверь:
— Быстрее.
Генри с сундучком подмышкой зашёл и Фред сразу же запер. Выглянул в окошко. Осмотрелся, будто ожидая какого-то подвоха, но всё было тихо.
— Что там у тебя в сундуке, показывай, — буркнул он.
Генри ухмыльнулся.
— Не твоё дело. Там золото, но это для Билла. Подождём, пока он придёт?
Фред вытер рот тыльной стороной ладони.
— Говоришь, он не знает, что ты придёшь?
Генри улыбнулся.
— Нет.
Словно он снова за карточным столом, когда все эмоции и мысли оппонента написаны у него на лице, так почему бы немного и не поиграть?
— И никто не знает, что ты здесь? — в тупую спросил Фред.
— Никто не знает, — ответил Генри, — только ты.
Он поставил сундук на стол и они с Фредом начали ходить кругами возле сундука.
— Может, ты эта, в подвале посидишь пока, подождёшь Билла? Пойдём, я тебя эта, того, провожу.
Вид у Фреда был такой, словно голодающего дразнят жареной куриной ножкой. Он глаз отвести не мог от заветного сундучка. Никаких сомнений, что в своих фантазиях он уже представлял себя богачом, который хитро завладеет сокровищами и ничего-ничего об этом не скажет своему боссу. Живой Генри в этой схеме, по понятным причинам, был совершенно лишний.
— Да зачем мне его ждать, — ответил Генри, пятясь вокруг стола,
