только я один, добыв ценного пленника.
— Вот черт… — Сима от шока застыл, впившись в Наиля взглядом своих черных глаз. — И ты это допустишь? Позволишь всем…
— Слушай, заткнись, без тебя тошно. Я не могу ослушаться приказа, понимаешь? Я на крючке у командующего. На очень крепком крючке. Мне не спрыгнуть.
— Так… — ледяные пальцы сжали плечо Наиля. — Не дергайся раньше времени. Мы не знаем, что нас ждет. По крайней мере, теперь я тоже в курсе, так что попробую подстраховать. Еще ведь ничего не решено, верно? Да и ребят из нашей роты ты зря в слабаки записал. Еще поборемся, всегда есть какой-то шанс. Просто нужно будет не зевать, когда все случится.
— Ты что, все равно хочешь пойти?
— Почему бы не пойти на верную смерть парню, так мечтавшему о самоубийстве? — ощерился треугольными зубами морт. — Все будет нормально, разведка. Я присмотрю за твоей спиной. А там, дадут боги — выберемся. Тебе ведь не приказано нас всех поубивать?
— К счастью, нет, такого приказа он не давал, — выдохнул юноша, которому почему-то стало легче после разговора с Симой. Ситуация все еще была крайне тяжелой, но уже не казалась безнадежной.
— А если бы дал?
— Тогда я бы выполнил приказ. А потом пришел бы за жизнью Дарнака, — холодно ответил Наиль.
— Словно тебя к нему кто-то подпустит, — усмехнулся морт. — Его же охраняет Микон. И Фантом должен находиться где-то рядом с ним.
На утро Берк велел двенадцатой роте построиться, после чего огласил приказ. Их подразделение немедленно выдвигается в сторону Затона для объединения с охраной обоза, перевозящего особо ценный груз. Задача была понятной и выглядела довольно простой. Груз, быть может, и особенно ценный, но если в охранении не предусмотрены рыцари, то ценность может быть и не так высока, как пытаются их убедить командиры. Хотя, была и другая возможная причина отсутствия рыцарей — обоз настолько важен, что сопровождение приметных во всех аспектах рыцарей элементарно привлечет внимание вражеских сил, спровоцировав их на нападение. Вполне возможно, что обоз хотели доставить как можно более незаметно.
— Неплохо! — радовался Рик, играясь с метательным кинжалом. Некоторое время назад Наиль показал бывшему вору несколько упражнений, развивающих мелкую моторику и приучающих руку к оружию. Получив эти упражнения, Рик не прекращал тренироваться ни на мгновение. Он все еще надеялся когда-нибудь поступить в ученики к мастеру смерти. Остальные тихо посмеивались над наивными мечтами парня, так как мастера смерти не берут всех подряд в ученики. Часто у мастеров смерти не появлялось ни одного ученика за всю жизнь. Но говорить об этом открыто никто не торопился. Рик отрекся от профессии вора и встал на путь убийств. Его стоило уважать уже за то, что он не сломался, отказавшись от всего, чему его учили в гильдии воров.
— Что именно неплохо? — буркнул Трош, периодически поглядывая в сторону Наиля.
Трош, знавший личность своего десятника, с дрожью видел на лице убийцы мрачное выражение. Очевидно, что он не хотел присутствовать в предстоящем походе. Их явно впереди ждала какая-то пакость, так что Трош незаметно для всех постарался как можно лучше приготовиться ко всем возможным неожиданностям. А еще он решил держаться поближе к Наилю, справедливо полагая, что рядом с ним, в случае чего, будет наиболее безопасно.
— Как — что? — удивился Рик. — Работенка простая, считай, пару недель отдыха. Что там тот обоз охранять?
— Ну да, — согласился Трош, вновь невольно покосившись на стоящего в отдалении Наиля с написанной на его лице мрачной решимостью.
Он был Фантомом, мастером смерти. В этой войне двенадцатая рота неоднократно подвергалась разнообразным критическим ситуациям, но Наиль никогда не паниковал. Он всегда действовал хладнокровно, всего за доли мгновения успевая оценить ситуацию и найти из нее выход. И именно поэтому видеть десятника в таком состоянии было не просто тревожно, это пугало!
— … на этом инструктаж окончен. Теперь всем завтракать и собираться. Через час после обеда выступаем. Сима! Запас еды. Там негде искать трупоедскую кухню будет!
— Так точно, эр сержант! — отозвался Сима, которого уже не цепляло, что его обзывают трупоедом. В конце концов, он и был трупоедом, ему пришлось с этим смириться, и когда это произошло — оказалось, что жизнь еще отнюдь не закончилась.
— Разойдись.
После этого приказа Сима убежал в сторону корпуса мортов. Ему требовалось взять с собой максимально большой запас еды, иначе он мог столкнуться с проблемами. Конечно, оставить на солнышке кусок мяса, пока он не подпортится, а потом просто зажарить на огне — вполне себе выход, но в походе у него не будет времени заниматься всем этим, а если и будет — то этого не поймут сослуживцы.
Остальные в приподнятом настроении отправились завтракать. Наилю кусок в горло не лез. Чтобы немного отвлечься, он попросил Зиргрина забрать его сознание на их тренировочную полянку, после чего стал задавать давно мучавшие его вопросы. Зиргрин терпеливо рассказал обо всем, что хотел знать его ученик. Из-за их взаимоотношений бывший убийца просто не мог не доверять парню. Поэтому вкратце поведал свою историю, начавшуюся в совсем другом мире и закончившуюся довольно печально. Он любил Иллит, действительно любил. Если бы бог Хаоса не обратил его чувства в ненависть, то Зиргрин никогда не смог бы поднять руку на нее. Иллит умерла, но вместе с тем, обрела свободу. Он же… не захотел никакой свободы.
Время во внутреннем мире контролировалось одушевленным клинком, так что во внешнем мире не прошло и нескольких минут, а они с Наилем, казалось, провели за разговором много часов. Наиль через связь получал фрагменты воспоминаний своего меча, так что это был не просто разговор, юноша словно вместе с Зиргрином переживал те события.
Благодаря этому, для Наиля раскрылись многие причины поступков и решений его меча. А еще он проникся неподдельным уважением к своему наставнику. Пережить столько и не сломаться, но стать еще сильнее! Неудивительно, что в конце Зиргрин превратился в бога!
Постепенно под влиянием истории жизни Зиргрина смог успокоиться и Наиль. Он найдет способ вытащить своих друзей из этой передряги. Ему совсем не обязательно идти тем же одиноким путем, что его учитель, да Зиргрин и сам не хотел, чтобы его ученик пережил нечто подобное. Это значит, что ему не нужно
