тайне. Это даже не касаясь того, что для подобной манипуляции законами природы нужны знания, опережающие всё, что знает даже современная наука!
— Ну и к чему ты клонишь? — спросил Рустам. — К тому, что трансформатор зелёненькие человечки собрали?
— Нет, для этого он слишком земной. Никто, кроме людей, не будет использовать болты и гайки земных стандартов. Так что правильный вопрос — не кто прибор сделал, а когда.
— Это ты к чему клонишь? К тому, что прибор из будущего к нам попал?
— Да. Основная функция прибора — отменять физические законы. А что такое «необратимость течения времени», как не ещё один физический закон?
— Не знаю, кто трансформатор сделал, — обхватив друзей за плечи, воскликнул заскучавший Витька, — но точно не феминистки!
— Это ещё почему? — уперев руки в бока, воскликнул любознательный Игорь.
— К нам домой часто мамина подруга заходит, — пояснил Витька, — феминистка до мозга костей. Так вот, если её послушать, у нас сейчас сплошное неравенство. Женщины угнетены мужешовинистичестическими свиньями — так она называет мужчин. На многие должности женщин не берут, в начальники они реже выбиваются, и вообще, на них лежит тяжесть ведения домашнего хозяйства и воспитания детей.
— А каким боком тут наш трансформатор?
— А таким, — Витька расплылся в улыбке, — что трансформатор отменяет «равенство полов». Значит, у нас сейчас равенство, с чем феминистки никогда не согласятся!
— Конечно у нас равенство полов, — веско сказал Игорь. — Когда я помогал отцу работу искать, то не видел, чтоб в объявлениях по поиску работы пол указывали. Кто на вакансию откликнулся, кто с заданием лучше справился — того и возьмут.
— А мамина подруга, — не сдавался Витька, — говорила, что женщинам меньше платят. За ту же самую работу.
— Не, не может быть, — отмахнулся Эдик. — Тогда бы работодатели только их на работу и брали. И специально это в объявлениях указывали. Что требуется обязательно женщина. У нас же капитализм — работодателю выгоднее платить меньше.
— Это ещё почему?
— Потому что тогда ему больше денег достанется, умник!
— А почему тогда, — вмешался в разговор Эдик, — на некоторых работах работают только мужчины? Я, например, ни разу не видел женщину-слесаря. Или женщину промышленного альпиниста.
— Равенство прав, — развёл руками Игорь, — не означает равенство возможностей. Некоторые работы получаются лучше у мужчин, некоторые — лучше у женщин. И в «мужских» профессиях женщине невыгодно конкурировать с мужчинами. То есть они, конечно, могут, если захотят, работать с парнями на равных. Вот только сил этим женщинам придётся затрачивать чуть больше, чем мужчинам. И какой в этом смысл?
— Как какой! — воскликнул Витька. — Утереть мужикам нос.
— Не самый разумный выбор, — вздохнул Игорь, — жить для того, чтоб утирать кому-то носы. Я ещё могу понять, если девушка выберет считающуюся мужской профессию, потому что любит её. Считает интересной и важной. Тогда дополнительные усилия оправданы. Такое бывает, но не скажу, чтоб часто.
— Интересно, почему?
— Потому что большинство людей работает, чтоб жить, а не живёт, чтобы работать. Поэтому и предпочитают на работе не напрягаться. Трудиться там, где можно более полно использовать выданные им природой таланты.
— То есть женщины сами решили не становиться начальницами?
— Во-первых, начальники среди женщин есть. Не так много, как мужчин, но и не единицы. И это объясняется тем, что на руководящую должность сложно попасть. И мужчинам и женщинам приходится стараться, чтоб доказать, что они достойны. И вот тут и проявляется разница между полами — мужчины больше женщин склонны к риску и авантюрам.
— Мне папа рассказывал, — вмешался в разговор Рустам, — что у нас в России две трети судей — женщины.
— Ну вот, а ты уверял, что женщин ущемляют… — начал было Игорь и замолчал.
По парковой дорожке, навстречу друзьям, ехали на лошадях две женщины-полицейские — блондинка и брюнетка. Увидев их, Игорь сначала обрадовался, что может использовать их как довод в споре, но осёкся — уж больно злыми они выглядели. Наездницы, в свою очередь, увидели парней и пришпорили коней, переведя в галоп аллюр рыси.
— Здравствуйте! — Витька приветственно замахал рукой, когда женщины, подъехав, спрыгнули с коней. — Вы, наверное, кого-то ищете?
Женщины-полицейские мрачно переглянулись, после чего одна что-то пробурчала в висящую на руке рацию.
— Вы скажите, — неуверенно продолжил Витька, — может, мы нарушили чего?
— Где ваши покрывала? — рявкнула блондинка-полицейская. — Почему вы в человеческой одежде?
Это было настолько дико, что Витька замер, открыв от удивления рот.
— Рустам, — прошептал театральным шёпотом Игорь, — срочно вырубай трансформатор!
— Это ещё почему? — захорохорился Рустам. — Мы даже толком не разобрались…
— Нет времени объяснять, — прошипел Игорь. — Вырубай быстрей.
В его голосе было столько отчаяния, что Рустам, ещё секунду назад твёрдо решивший не выполнять просьбу друга, потянулся к висящему на спине рюкзаку.
— СТОЯТЬ! РУКИ ВВЕРХ! — закричала вторая полицейская. — Ольга, у них там бомба!
Отпустив поводья, она направила на друзей похожий на детскую игрушку пластиковый пистолет.
— Да нет там никакой бомбы, — нервно рассмеялся Рустам. — Вот смотрите…
И сбросил рюкзак с плеча.
В следующую секунду раздался лёгкий хлопок, и Рустам плашмя свалился на землю, содрогаясь в конвульсиях. Из оказавшегося тазером «игрушечного пистолета» к его груди тянулись тоненькие проволочки, по которым шли мощные электрические разряды.
— Ы! Ы! Ы! — хрипел Рустам, даже не пытаясь подняться.
Друзья, остолбенев, смотрели на происходящее широко раскрытыми, непонимающими глазами. Первым пришёл в себя Витька. Взвизгнув, он бросился к блондинке-полицейской, собираясь вырвать у неё из рук бьющий разрядами тазер.
Но испуганно замер, увидев направленное на него чёрное дуло пистолета Макарова.
— Ещё шаг — и я выстрелю, — мрачно сказала полицейская-брюнетка.
— Прекратите, вы его убьёте! — крикнул Эдик. — Он же не сопротивляется!
— И что с того? Одним мужиком больше, одним меньше… Невелика потеря, — хохотнула блондинка. Но тазер всё-таки выключила, безжалостно выдернув тонкие серебряные провода из лежащего пластом Рустама. Юноша очумело сел, вытирая тыльной стороной ладони рот.
— Что случилось? — непонимающе сказал он. — Почему я упал?
— Реальность слишком сильно изменилась, — сказал Эдик, осторожно подбираясь к рюкзаку, выпавшему из рук Рустама.
Этот манёвр, к сожалению, не остался
