Арины, по пути стряхивая с пятки кусочек яичной скорлупы, измазанной в твороге.
7
Вадим
Арина сначала ворочалась, не желая вставать, но потом услышала шум с кухни и сразу догадалась, что это мама вернулась. Тут же вскочила на ноги и помчалась прочь на бешеной скорости. Через мгновение до меня донёсся оглушительный радостный визг.
У меня от этого визга сердце сжалось. В ликовании ребёнка, дождавшегося возвращения мамы, я услышал эхо скорых разочарований и боли, которые ожидают Аришку в ближайшие недели.
Лида… Что же ты, дура, наделала…
Я не пошёл к ним, решил оставить их вдвоём на какое-то время, и начал собираться на работу. А когда вернулся на кухню уже одетым, то невольно улыбнулся, увидев Лиду и Аришку вместе. Жена заметила это, и мне на мгновение показалось, что она вот-вот расплачется. Думаю, она поняла, что в этой моей улыбке было отражение скорби об утраченном семейном счастье.
Я поднял с пола ещё один кусок яичной скорлупы, Лида попыталась остановить меня, коснувшись рукой и пробормотав, что приберёт всё позже. Я машинально отдёрнул руку и сказал:
— Не люблю мусор, тем более в собственном доме.
На долю секунды в кухне повисло напряжение — густое и вязкое. Лида явно приняла слова про мусор на свой счёт, и отчасти была права. Хотя, говоря так, я не имел в виду жену — но подумал о ней после, когда она печально опустила голову.
Всё же ни к чему эти упрёки. Легче от них никому не станет, это точно. И лучше будет как можно скорее начать относиться к Лиде исключительно как к матери моего ребёнка — ведь именно на этом держится остаток моего уважения к ней.
Я посмотрел на Аришу, ковырявшую два маминых «сырника» — Лида их всё-таки приготовила, несмотря на мои рекомендации. Дочка ела с трудом, и в какой-то момент она даже незаметно для Лиды вытащила изо рта кусочек скорлупы, предсказуемо пропущенный новоиспечённой поварихой. Арина посмотрела на меня как заговорщик и приложила указательный палец к губам. Я в ответ изобразил, как застёгиваю свой рот на замок и выкидываю ключ.
Ариша радостно улыбнулась, а потом торжественно заявила, что объелась, но омлет хочет взять с собой в контейнере, чтобы съесть его между занятиями в школе и на танцах.
Думаю, что после сырников от этого омлета Арина ничего хорошего не ждала. Но дочь любила маму. Дочь соскучилась по маме. У дочки должна быть мама, как и у любого ребёнка. Так устроен мир. Это незыблемое правило. Именно поэтому я и пообещал себе сделать всё, чтобы Ариша как можно меньше пострадала от поступка Лиды.
Я ни в коем случае не буду настраивать дочь против матери.
Тут Ариша неожиданно воскликнула:
— Мам, мам, а может, ты с нами поедешь?
У Лиды хватило ума отказаться, не заставляя меня придумывать цензурную версию причины, почему я даже в одной машине не хочу с ней сидеть.
— Ариш, я бы с радостью, но мне надо многое сделать после приезда, я даже чемодан ещё не разобрала, ну и другие взрослые скучные дела есть. А как ты вернёшься, я буду вся твоя! Если хочешь, посмотрим что-нибудь, закажем пиццу...
— Да-да-да! — ликовал мой ребёнок. — Ура-а-а! Пап, а ты с нами?
— Нет, сегодня я занят. Да и вам будет хорошо вдвоём пообщаться. Всё, нам пора выезжать, ступай собираться.
Арина ускакала в свою комнату, и сразу после этого Лида спросила:
— Давай я её отвезу? Проедемся на трамвайчике с ней, а ты езжай на работу…
— Не надо, — я покачал головой, удивлённый этим предложением. Я был уверен, что после нашего ухода Лида завалится спать, но она, по-видимому, не собиралась. — Нам с ней ещё надо в гипермаркет заехать, купить рабочую тетрадь по английскому. На трамвае вы это сделать не успеете. У меня на работе сегодня немного дел, так что я сам после школы завезу Аришку на танцы, а потом домой. Тогда и пообщаешься с ней без меня.
— А ты куда?
— Туда же, куда и обычно.
Лида нахмурилась, как делала всегда, когда выискивала что-либо в своей памяти.
— А-а-а, третья пятница месяца, вспомнила...
— Да. В общем, что Арине нужно сделать вечером, напишу позже. У неё завтра репетитор по английскому и стоматолог, надо, чтобы ты с ней сходила, раз уж ты приехала. Если, конечно, у тебя нет других дел, — съязвил-таки я.
— Нет-нет, я поняла, — быстро ответила Лида, выпрямившись на диване, будто палку проглотила. — Конечно, я схожу с ней.
— И ещё, чуть не забыл. Алла Николаевна заболела, вместо неё у нас теперь убирается её дочь. Зовут Оля.
— Э-э-э. Ладно, поняла. Хорошо.
Глаза у Лиды в этот момент как-то странно забегали, но я не сообразил, с чем это может быть связано. Только позже, значительно позже я понял, что это была ревность. Впрочем, это уже не важно. Пусть ревнует. Мне было плевать.
— По субботам Аришка не учится пока. Сегодня можно ложиться позже.
— Вадим! Ты так говоришь, будто меня год не было… Я всё помню.
— Не всё.
На этом разговор сам собой оборвался. Лида не спрашивала, что значит «не всё», а мне не пришлось объяснять, что она забыла самое главное — у неё была полноценная семья. И у неё был муж, который бесконечно сильно её любил. Любил такой, какой она всегда была, — восхитительным несовершенством. И другой ему было не нужно.
Я продолжил собираться на работу, а Лида стала перекладывать омлет в ланч-бокс.
Вскоре мы с Ариной наконец-то ушли.
Предыдущие две недели были тяжёлыми для меня, не скрою. Особенно тяжело было стараться сделать так, чтобы Ариша раньше времени не заподозрила, что в Датском королевстве что-то прогнило.
Но со вчерашнего вечера я понял, что это были ещё цветочки. Раньше я хотя бы не был вынужден находиться с Лидой в одной квартире, дышать отравленным ею воздухом, смотреть на её совершенное лицо, которое я так любил когда-то и от которого меня теперь мутило.
Но, что поделаешь, какое-то время придётся потерпеть. Недолгое. А потом всё закончится. Не знаю, кого выберет Арина, когда мы расскажем ей о разводе. Несмотря на то, что про таких девочек, как она, говорят «папина дочка», мама всегда остаётся мамой.
Чего не скажешь про жену.
Теперь уже бывшую.
8
Лида
