Развод. А я тебе верила - Мария Андреевна Владыкина

— Не знаю… Богдан сказал, что наймет няню, может, он уже это сделал, просто мне не говорил? До этого у нас никогда никакой няни не было. Я сама с Дашкой управлялась.

— В общем-то, я только это и знаю. А вчера он сказал мне, что разводится, и чтобы я оповестила всех руководителей отдела, чтобы с его бывшей женой никто не смел разговаривать. Если будет кто-то замечен — сразу увольнение, без выходного пособия.

— Погодите, про Испанию. Он что, получается хочет увезти Дашу куда-то на год? — я, даже просто произнеся это вслух, уже начала паниковать. Два месяца звучало ещё как что-то, что можно было пережить. Но год?

— Алёна, не волнуйтесь так. — Кристина накрыла мою руку своей, и только тогда я поняла, что начала вся дрожать. — Я не думала, что вы не в курсе даже этого. Даша же несовершеннолетняя. Он не сможет её в любом случае вывезти без вашего согласия, если вы не подписывали соответствующего разрешения. Вы ведь не подписывали ничего?

Я сидела, и пыталась унять панику, которая накрыла меня с головой. В голове была только одна картинка: то, как я не глядя подписываю какие-то бумаги, которые Богдан назвал брачным договором.

— Кристина, простите, мне нужно идти. — Тут же вскочила я с табуретки, на которой сидела.

— Да, конечно. Небольшая просьба: не говорите никому, что мы с вами общались. Но я думаю, вы и сами уже это поняли.

— Да-да, это останется только между нами. Спасибо вам огромное!

Выбежав из подъезда обратно на тёмную улицу, я, не глядя по сторонам, бросилась вперёд, в сторону остановки.

Чей-то сильный захват остановил меня, заставив обернуться.

— А я тебя ждал! Что, поняла всё-таки, что теряешь? — тем, кто меня остановил, оказался тот же пьяный мужчина, с которым я разговаривала ранее.

— Отпустите меня. Я тороплюсь. — Попыталась я выбраться, брыкнувшись, но это только усугубило положение, его ладонь сжала мою руку ещё крепче. Наверняка, завтра после его хвата там останутся синяки.

— Эй, мужик, тебе что надо? Отвали от женщины — послышался ещё один мужской голос из темноты.

От неожиданности пьяница ослабил свою хватку, а мне не нужно было повторять дважды, я моментально отскочила от него, и побежала к остановке, даже не рассмотрев, кто был моим спасителем. Надеюсь, что с этим мужчиной всё будет хорошо.

Добравшись до дома только через полтора часа, первое, что я сделала, это полезла в сумку, где, насколько я помнила, должен был быть наш брачный договор. Мне надо было проверить, что я собственноручно не дала разрешение на то, чтобы моя дочь жила заграницей.

Я читала, прямо не раздеваясь, и, по мере того, как буквы складывались в слова и до меня доходил смысл написанного, я медленно опускалась вниз, пока не села на пол.

Я думала, что подписываю фикцию, как сказал Богдан, но что, если допустить, что договор имел реальную юридическую силу? В этом случае я отказывалась от всего имущества и средств, которыми владел Богдан до вступления со мной в брак, а также совместно нажитого имущества.

К моему облегчению, единственное, что упоминалось там про Дашу, так это то, что в случае развода, все дети должны были находиться на содержании отца.

Получалось, что я не подписывала никакого согласия на вывоз дочери? А значит, он не сможет её увезти?

Облегчение накрыло меня огромной волной.

Наверное, это всё было какое-то одно большое недоразумение. Может, Кристина что-то не так поняла?

Несмотря на первую волну облегчения, моё сердце всё равно было не спокойно. Я было подумала, что можно было бы съездить до нашего дома и поговорить с мужем, чтобы чётко всё прояснить, и чтобы я так не волновалась, но, посмотрев на часы, обнаружила, что был уже очень поздний вечер.

Решив, что утро вечера мудренее, я легла спать, поставив будильник на шесть часов, чтобы пораньше встать, и успеть приехать к дому до того, как Богдан уйдёт на работу.

На следующий день я встала, полная решимости разобраться в происходящем. Сейчас, когда первый шок уже спал, я была уверена, что всё это — не более, чем недопонимание, из-за того, что Богдан не всё мне рассказал.

Никогда не думала, что буду пробираться в свой коттеджный посёлок как воришка, но ситуация обязывала. Я побоялась, что и здесь меня могут не пропустить.

Я знала одно место рядом с детской площадкой, где не очень плотно прилегал забор, и воспользовалась своими знаниями, проникнув на территорию нашего посёлка.

Я не ночевала дома всего ночь, но, когда я подошла к нему, меня одолела такая тоска, что даже передать было сложно.

Нажав на кнопку домофона, я почему-то занервничала. Что, если Богдан и здесь не поднимет трубку? Хотя, как это возможно? Судя по времени, он ещё должен был быть дома. Наш домофон был с видеонаблюдением, соответственно, он должен был видеть, что это пришла я.

— Алёна, что тебе надо? Я сказал тебе держаться от нас подальше. — Услышала я родной голос через динамик.

— Мне надо с тобой поговорить. Кажется, я что-то не так поняла, и происходит какое-то тотальное недоразумение.

Раздался сигнал, и я подумала, что Богдан открыл мне ворота, но, дернув за них, я обнаружила, что они всё ещё были заперты. Значит, сигнал говорил о том, что он завершил вызов.

Я позвонила в домофон ещё раз, но сейчас мне вообще никто не ответил. Я звонила и звонила, пока лампочка рядом с домофоном не перестала гореть — Богдан отрубил домофон полностью.

Через пять минут я увидела, как он вместе с Дашей вышли из дома, направляясь к машине.

— Даша! — крикнула я дочери через забор, и она тут же повернула голову.

— Мамочка! — дочка собиралась побежать ко мне, но Богдан подхватил её за куртку, и потащил к машине. — Мама! — продолжала кричать дочь, а муж игнорировал её крики.

— Женщина, отойдите от дома. — Услышала я сзади, и обернулась, ко мне приближались охранники нашего посёлка. Наверное, их вызвал Богдан.

Ворота дома начали разъезжаться, чтобы выпустить машину мужа, в которой сидела Даша. Она всё ещё кричала и плакала, я видела это через стекло окна, и моё сердце плакало вместе с ней.