Никто за ней не придёт, – отрезает Полина. – Грозный получил то, чего хотел. Алина у него. Конец истории.
Быстро развернувшись, Полина уходит в дом. Макс толкает меня к машине.
– Сваливаем, Мир. Потом всё разрулишь со своей Евой.
Но я почти уверен, что не разрулю. Это всё! Всё... Это точка. Финиш. И мы слишком стремительно к нему прибежали.
Макс садится в тачку, а я всё ещё смотрю на дверь в дом сквозь прутья калитки. И всё жду какого-то чуда... Которое уже не произойдёт.
Ева не выйдет. Она меня боится. Меня и моего окружения, пусть и бывшего.
– Мир! – кричит Макс. – Едем, быстро!.. Аааа! Твою ж мать! Чёрт!
Филя вмазывает по рулю с такой силой, что зажимает клаксон. Его машина начинает вопить на всю улицу, перекликаясь с сиренами полицейских тачек, которые уже летят в нашу сторону.
***
Нас скрутили, запихнули в тачку. Телефоны забрали.
Всё, как в тумане...
Макс пытается бодаться, угрожает связями... А я просто погрузился в свои мысли и стараюсь подавить поднимающуюся злость.
Ева вызвала ментов! Когда она их вызвала? Когда поняла, что это я за её чёртовой дверью?
Но я же... Я бы никогда её не обидел! Она должна была доверять мне!
И тут же встаёт простой и закономерный вопрос – а с чего бы ей мне доверять? Я же врал постоянно!
Когда проезжаем мимо студии Евы, вижу пожарные машины. Прилипнув к окну, пытаюсь что-нибудь рассмотреть сквозь пелену дождя, оценить масштаб катастрофы. Чёрт возьми! Половина здания точно выгорела!
Ублюдки! Грозный и его дружки – все они конченые ублюдки. А голос разума кричит: «Ты был таким же!»
Твою ж мать! Правильно – был! А теперь я хочу стать нормальным! Просто жить, ловить кайф от любви к девушке. Которая меня, видимо, не любит...
Нас привозят в участок, сажают в клетку. Сколько мы здесь пробудем? Раньше проводили не больше часа, если попадались ментам. А теперь? Уже нужно звонить ББ? Бл*ть! Он отправит меня к матери!
– Дайте позвонить! – орёт Макс дежурному смены, вцепившись пальцами в прутья. – Нам положен один телефонный звонок!
– Что тут у нас? – входит ещё один в форме, кажется, майор.
– Права вон свои качают. Требуют чего-то, Сергей Васильевич, – с насмешкой говорит сержант.
– Ну так дай им позвонить, – отвечает майор. Внимательно смотрит на меня. – Борисов, верно?
Молча киваю. Он разочарованно качает головой. Ну да. Здесь же все моего брата знают.
Сержант даёт телефон Максу. Тот звонит своему отцу. Я телефона не требую, звонить совершенно не хочется. Наверняка ББ уже позвонили.
Потом мы просто ждём. Час, два, три... Не знаю, сколько. Но проходит дохрена времени.
Майор уже ушёл. На пост старшего смены заступил кто-то другой, вроде бы летёха. Макс пытается дремать на лавочке. Он хоть и поговорил с отцом, но чудесного освобождения особо не ждёт. Я тоже впадаю в полудрёму. Тяжёлые мысли в голове – все только о Еве. Как только выйду отсюда, сразу поеду к ней и заставлю её меня выслушать. У нас не может всё вот так закончиться!
Скоро у меня день рождения. Я стану совершеннолетним. У ББ не получится отправить меня к матери. На работу устроюсь. Буду играть в футбол. Попрошусь в сборную к Тиму. Они там какие-то деньги зарабатывают, когда играют от клуба.
В череде беспорядочных мыслей одна вдруг взрывает мозг.
– Ваня!
– Что? – недоумённо моргает Филя.
Я вскакиваю с лавки и вцепляюсь в решётку.
– Мне нужно позвонить! – кричу дремлющему за столом старшему смены.
– Звонили уже, – отвечает он, зевая. – Замолкни, малой. А то познакомлю тебя с дубинкой.
– Мне нужно брату позвонить! – дёргаю решётку, пинаю дверь. – Мой племянник остался у соседки! Я должен был его забрать!
– Да-да, мы в курсе, – отмахивается лейтенант.
Устало втыкается в телефон, кажется, во что-то играет. Меня рвёт на части от его пренебрежения.
– Мир, сядь. С Ваней ничего не случится, он же не на улице, – пытается отрезвить меня Макс.
– Не на улице, да! – рявкаю я. – Но у чужого человека! Я должен был забрать его через час! А прошло сколько?
Мечусь по клетке. Вновь пинаю решётку. Лейтенант откладывает телефон, берётся за дубинку, мрачно уставившись на меня.
– Ты что, не понял?
Похоже, звереет на глазах. Но мне пофигу! Потому что я уже озверел!
Меня девушка бросила! Я племянника кинул! А друзья по команде получили хорошую взбучку от моих бывших друзей! Вашу мать! Мой мир рушится на глазах!
– Сядь на место! – рявкает на меня лейтенант.
– Нет у меня места! Я тебе не собака, уяснил? – пру на решётку.
Он вмазывает по ней дубинкой, попадает по пальцам.
Твою ж мать! Кажется, сломал...
Молочу ногами по двери, сжав перебитый палец.
– Ты чё, охренел?! – вопит Макс на старшего и тоже пинает дверь.
В помещение влетают ещё двое. Среди них майор. Голоса смешиваются в невнятный гул. Я уже ничего не соображаю, кипя от ярости. А сердце сжимается от страха...
Как раньше уже не будет. Мы можем получить реальный срок. За поджог, которого не совершали.
Клетка открывается. Получаем оба дубинками по рёбрам и нас укладывают фейсами в пол.
Лежим и стонем. Охренительные выходные...
Голос майора возле уха:
– Что же ты так брата позоришь?
– Его сын у соседки. Нужно забрать, – цежу я сквозь зубы.
– Что там по Борисову-младшему? – спрашивает майор у кого-то.
– Забрали его уже. Звонила девушка – Ева Золотарёва. Сказала, что мальчик может быть дома один. Наши туда поехали, нашли его у соседей.
– Слышал? – спрашивает майор. – В порядке твой племянник. Угомонись уже и жди брата.
Втягиваю воздух сквозь плотно сжатые зубы и надсадно выдыхаю.
– Всё, я в норме.
Нас отпускают. Вновь садимся на лавочку. Макс держится за рёбра.
– Вот это беспредел... – выдавливает он. – Походу, сломали.
Да уж...
Спустя примерно час клетку открывают. Приказывают выйти. Возвращают вещи и заставляют что-то подписать. Я расписываюсь, даже не читая.
Мне пофигу, что будет дальше. Либо срок, либо ссылка к матери – обе перспективы реальные и обе хреновые. Наивная надежда, что я мог бы остаться здесь, рухнула.
Нахрена я нужен, такой
