оказались пустыми и за полной мне пришлось топать к холодильной камере у кухни, а потом и поиграть в тетрис, переставляя ящики с бутылочным пивом друг на друга и куда придется, чтобы хотя бы добраться до первой полной, которая все по тому же закону “порадовала” не тем названием на этикетке. Зачем и кто упихал ходовые кеги в самую задницу холодильника и ещё завалил их так, что я взмокла, как мышь, пока просто добралась до нужной и выволокла ее в узкий проход, не знаю. Одно точно - выбесило меня это очень сильно. Поэтому я дернула кегу со всей дури и заорала, как резанная, когда она краем врезалась в нагроможденную пизанскую башню из ящиков и обрушила ее. Верхние, полетев вниз, чудом не приласкали меня по голове. Просвистели буквально в двух сантиметрах от моего виска, громко хрустнули ломаемым пластиком об пол, а потом шарахнули во все стороны, окатывая все вокруг и меня с головы до ног пивом.
- Бля-а-а-а-адь!!! Бля-а-а-а-адь!!! Бля-а-а-а-адь!!! - выоралась я, оценив масштаб устроенного бухлокапца и примерную его стоимость. Смахнула ладонью текущее по лицу и шее пиво и потопала в сторону раздевалки для поваров, где, кажется, должен был быть душ.
Чем он мог помочь, когда из сухого на мне остался лишь один носок? Да ничем. Только выходить в таком виде к Совунчику, чтобы обрадовать его свалившимся на голову счастьем, или идти искать Фила и признаваться ему первому в своей рукожопости я бы не пошла. В голове очень отчётливо звучали слова Ванлавочки про ответственного за мои косяки, а накосячила я сегодня очень и очень сильно - на одну только уборку в холодильнике предстояло угробить часа два, если не больше. И ползать по нему с тряпкой в пивной пене показалось мне далеко не самым приятным занятием. Поэтому схватила с вешалки первый попавшийся халат и чьи-то тапочки-шлепки, скинула сырые вещи, подхватила скатерть из стопки чистых, чтобы вытереться ей вместо полотенца, и потопала отмываться в душевую, рыча на всех и себя криворукую.
Единственное, что меня порадовало после душа - тапочки. Они оказались моего размера, чего нельзя было сказать о халате. Я едва смогла застегнуть его на груди, но после первого же вдоха пуговица отлетела куда-то, открывая всем желающим попялиться такой вид, будто они пришли не в бар, а на съемочную площадку фильмов для взрослых. С моим непосредственным участием. Я попробовала прикрыть “декольте” распущенными волосами и этим лишь усугубила образ порноактрисы.
- Да пофиг! - прошипела я, посмотрев в зеркало.
Собрала два хвоста по бокам - ну такая вот я дура на всю голову, - и пошла в бар, решив сперва признаться в маленьком хаосе Совунчику, а уже потом, подумав сообща, идти на казнь.
36. Преступление и наказание. POV. Денис
- Совунчик, кажется, у меня проблема.
- Одну секунду, Гель, - опустив в бокал пару трубочек, отдаю заказ и поворачиваю голову. - Что у тебя-а-а…
Кажется проблемы не у Кошки, а у меня. Со зрением. Я тру глаза, с каждой секундой все больше охреневая от того, что вижу и как это на меня действует. А меня бросает то в злость, то в пульсирующее до боли возбуждение. И последнее шпарит по мозгам, отключая их напрочь. Глупо отрицать факт, что большая часть парней сможет ими думать, когда напротив окажется девушка в ничего не скрывающем халатике, который только номинально можно считать одеждой. Только злость от того, что Кошке пришло в голову вырядиться в такое сейчас, хлестанула по мозгам плетью, и я прохрипел, едва ворочая языком:
- Это… это что?
- Совунчик, я тебя очень прошу давай попозже, а? - подойдя вплотную, Кошка заглянула мне в глаза и покашляла, пытаясь отвлечь меня от прикрытого руками крайне откровенного выреза на груди, из которого я при всем своем желании не смог вынырнуть. - Совунчичек… Давай ты попозже попялишься, если очень хочется.
- Ч-чего? - я рывком поднял взгляд и без особой уверенности констатировал, - Не очень-то и хотелось.
- Да ладно? - выгнув бровь, Геля вдохнула и довольно хмыкнула, когда мои глаза снова нырнули в ложбинку между ее грудей. - Глазоньки поднять не хочешь?
- А я и не смотрю! - попытался взять себя в руки. Скрипнул зубами, понимая, что нихрена не получается, и со злостью процедил. - Ты на что рассчитывала, когда нацепила это!?
- Ни на что! Голову включи, Совунчик! Стала бы я по пустякам без трусов и лифчика перед тобой красоваться?
- Что!? В смысле без трусов? - голос предательски сел, а взгляд проскользил по натянувшейся на бедрах до предела ткани и подтвердил услышанный факт отсутствия белья. - Кошка… ты… Ты хоть понимаешь как вот это все на мужиков действует? Ты так мне мстишь что ли? Или приключений на задницу поискать решила? Не все себя в руках держать могут!
- Хочешь сказать, что на тебя не действует? - будто издеваясь, она тряхнула хвостиками, игриво провела ноготками по моей шее и томно спросила. - Совунчик? Ни капелюшечки?
- Геля! - отшатнулся я, ища взглядом хоть что-нибудь, чем можно было бы замотать этот концентрат порнографии в чистом виде.
- А ты скажи действует или нет? - снова приблизилась вплотную, загоняя меня в угол и потянулась повторить царапок. - Совунчик, как я на тебя действую, а? Ну хоть немножечко возбуждаю?
- Уйди ты! Мы на работе вообще-то! Ты сама сказала, что на работе работа, а не это все! - выпалил я.
- Ага! Значит действует, да? - радостно воскликнула Геля, а меня от ее близости прошило разрядом.
Не знаю в какие игры она решила поиграть и зачем ей сдалось делать это в баре, но мои мозги планомерно отключались, оставляя пульсировать одно единственное желание. И оно никак не вязалось с работой, но легко сочеталось с барной стойкой. И халатиком. И вздымающейся под ним грудью. От созерцания которой у меня пересохло горло.
- Что случилось, Ангелина? - жалкая и смешная попытка спастись от возбуждения, шпарящего с невероятной
