и тяжелую алебарду и пойдет наносить добро и причинять справедливость, а кто чей — на том свете разберутся. Классный мужик. Не то, что всякие… слишком умные.
— Сейчас! — говорит Чжан Хэй и поворачивает свою огромную, лобастую и волосатую голову к Сяо Тай: — Сестрица Тай, скажи-ка мне, ты случайно не вражеский шпион?
— Что за глупости, Старший Третий Брат Чжан! — она возмущается от самой постановки вопроса: — нет, конечно!
— Вот. — Чжан Хэй поворачивается обратно к своему советнику: — ты слышал? Она не шпион. — Сяо Тай видит, что Лу Чжи-шэнь с трудом удерживается от того, чтобы не шлепнуть себя ладонью по лицу с размаху, с трудом удерживается от короткой лекции на тему «да какой же шпион признается, что он — шпион!», стискивает зубы и бормочет что-то вроде «ну, конечно».
— Старший Брат Лу! — говорит она, привлекая его внимание. Нельзя оставить его за бортом, удовлетворившись хорошим отношением с Чжан Хэем, умный советник во врагах ей не нужен. Ночная кукушка дневную перекукует, а этот Лу Чжи-шэнь тут довольно давно и пользуется доверием, несмотря на такую стилистическую разницу между ними. Нельзя сейчас позволить Чжан Хэю на нем оттоптаться.
— Старший Брат Лу совершенно прав. — говорит она: — то, что я утверждаю, что я не шпион — еще не означает что я не шпион. Таких как я надлежит сперва проверить, насколько я говорю правду, действительно ли все было как я утверждаю, собрать сведения и допросить. А до тех пор не следует доверять мне жизненно важных секретов Братства, Старший Третий Брат Чжан.
— Какие еще жизненно важные секреты Братства? — фыркает Чжан Хэй: — то, что этот доходяга опасный боец? Да про это вся округа знает. Правда со мной он все равно не сравнится, так что самые важные сведения тут — это сведения обо мне, Яростном Кабане Чжан!
— Ну так Старший Третий Брат и про себя рассказывает, — замечает Сяо Тай, продолжая болтать ногами в воздухе: — а это уже излишние сведения. Старший Брат Лу прав.
— Ну заладила, Лу прав, Лу то, Лу се… — морщится Чжан Хэй, перекидывая алебарду с плеча на плечо: — совсем как Старший Брат Гуан, тот тоже всегда с этим Лу носится. Как будто я ребенок малый, честное слово. Эй, Лу!
— Старший Третий Брат Чжан?
— Ты задавака и выскочка. Повтори-ка. — подбоченивается Чжан Хэй. Лу Чжи-шэнь устало вздыхает и потирает переносицу.
— Я задавака и выскочка, Старший Третий Брат Чжан, — говорит он монотонным голосом и с деревянным лицом, ни мускул не дрогнул. Сяо Тай решает не лезть в эти отношения, не ее это дело, видно, что много чего накручено, этот Ли Чжи-шэнь не считает Чжан Хэя умным и последовательным лидером, едва ли не открыто выражает сомнения и даже порой саботирует его решения. В свою очередь Чжан Хэй считает Ли Чжи-шэня заучкой и книжным червем, не ставит его мнение в грош и порой поступает прямо противоположно его советам. Ясно, что в одну телегу впрячь неможно коня и трепетную лань, а если и можно, то только путем насилия над природой. И так же совершенно ясно, что это вот насилие учинил кто-то из начальников, стоящих над Чжан Хэем, ни от кого другого он такого бы не потерпел. С учетом характера Старшего Третьего Брата, приказать ему терпеть советника с чернильницей на боку мог только Первый Брат, кто бы он ни был. Но влезать сейчас с советами или указаниями или даже с простым «не ссорьтесь мальчики» — будет явной ошибкой. Чжан Хэй не потерпит покушения на его авторитет, а Ли Чжи-шэнь — не простит то, что она стала свидетельницей его унижения. Лучшая политика сейчас — сделать вид что ничего не слышала и не видела. Черт. Лучше всего сменить тему и предложить обсуждение важного вопроса, такого, который бы замял все предыдущее.
— У меня есть догадка насчет золота, которое вы ожидали увидеть в паланкине, — говорит она, привлекая всеобщее внимание: — есть силы, которым никак нельзя допустить чтобы я вошла в цитадель Фениксов как невеста наследника. По разным причинам. — она не собирается рассказывать про заклинание «Вспышки Десяти Тысяч Солнц», причины каждый может придумать себе сам, тут за поводами дело не встанет, все параноики и схематозники.
— Эти люди скорей всего и передали вам сведения о том, что в паланкине вместо невесты перевозят золото, чтобы скрыть его. Они рассчитывали на то, что не найдя искомого и будучи разочарованными — вы убьете меня. Только благодаря тому, что Старший Третий Брат Чжан умеет сперва увидеть, а уже потом — ударить, только потому я все еще жива, а их планы не удались. — продолжает она, ставя Чжан Хэя с его разбойниками и ее с Минмин — на одну доску. И вы и мы обмануты одной стороной, это уже сближает нас, верно? Кроме того, эта сторона хотела смерти этой Сяо Тай, значит, чтобы насолить этим обманщикам — следует сделать что-то противоположное не идти у них на поводу. Как минимум оставить Сяо Тай жить. А там разберемся. У нас общий враг. А это значит, что мы союзники — такой посыл звучит в ее словах.
— Кто бы не стоял за этим обманом — поплатится, как только я доберусь до него! — трясет алебардой Чжан Хэй: — я снесу ему голову с плеч! Или разрублю пополам, сверху и донизу! Или лучше снизу доверху? Сделаю и так, и эдак, чего голову ломать! В смысле — да, сломаю ему голову, хе, хе. — усмехается он, довольный своей шуткой.
— Люди устали, Третий Брат. — говорит советник, оглянувшись: — мы отошли довольно далеко от дорожного тракта, здесь можно остановится на ночь.
— Подай команду, — небрежно отмахивается от него Чжан Хэй: — пусть разведут костер и поставят палатки.
— Цунмин. — кивает советник и ускоряет шаг. Повышает голос, раздавая указания. Разбойники Братства на удивление шустро принимаются за дело, телега останавливается, кто-то начинает устанавливать палатки, больше похожие на шатры, кто-то разводить огонь, Сяо Тай приметила что Ли Чжи-шэнь позаботился и о том, чтобы выставить караульных. Несколько человек были отправлены к небольшой речушке, которая протекала рядом — набрать воды в меха. Она спрыгнула с телеги — размять ноги и оглядеться. Рядом с ней тут же появилась Минмин, которая не подавала виду что ей больно и держала голову высоко, надменно поглядывая на разбойников, дескать вы все тут голоногие парии, а я — личная служанка девушки из благородной семьи. Как и положено у местных,
