воду, которая, обжигая пазухи как раскаленный металл, устремилась прямо в лёгкие. Надежда на спасение исчезла вместе с окружающим миром.
Мутный грязно-бурый цвет воды начал терять свою насыщенность. Помутнел. Преобразовался в вязкую жижу. Я перестал погружаться, увязнув в ней. В пространстве стали прорисовываться очертания помещения, но разобрать что это я был не способен. Набирая яркость в серости пространства появились огоньки рубинового цвета. Они становились всё ярче и ближе, пока не превратились в ужасные зрачки. Вокруг них возникли очертания тени, парящей в этой тяжёлой субстанции словно в воздухе. Взгляд страшных глаз впился в меня. Тень протянула в мою сторону пальцы-лоскуты и последнее, что я услышал в момент касания был скрипящий шёпот: "Эрргооой".
Я снова находился в мутном бесцветном пространстве — в длинном коридоре, приглядеться к которому не было никакой возможности. Оглянувшись назад я увидел темноту, будто заглянул в бездну. Не оставалось ничего кроме как двигаться вперёд. Сделав несколько шагов, я заметил, что ни единого звука нет. Даже моя поступь не порождает никакого шума. Попытался сказать банальное "ау" — тишина.
Двинувшись дальше я неожиданно понял, что что-то могу рассмотреть впереди. Размытое пятно, которое я увидел, при приближении стало приобретать очертания и вырисовалось в ребёнка возрастом менее года. Малыш сидел голышом и играл с тряпичной игрушкой. "Игрушка шуршит", — с облегчением подумал я, — "значит слух я не потерял". Ребёнок завалился на бочок, несуразно поднялся на четвереньки и начал ползти.
Громкий детский смех, раздавшийся сзади, напугал меня, заставив отвлечься от наблюдения и оглянуться. Мальчик возрастом около трёх лет, одетый в полупрозрачный плащ, помчался мимо меня. Следом за ним пробежала молодая девушка, которая показалась знакомой. Но вспомнить где я ее видел, мне не удалось. Они исчезли так же неожиданно, как и появились. Вернув взгляд обратно ребёнка я уже не обнаружил.
Впереди я заметил красный свет как будто исходящий из приоткрытой двери комнаты. Подсознание подсказывало, что в этом единственном не обесцвеченном месте меня не может ждать ничего хорошего. Однако интерес брал своё. Аккуратно приблизившись я заглянул в проём, освещенный красным светом. Моему взору предстал просторный холл. Стены рельефные — будто мириады осколков разлетелись из центра в стороны, впились остриями в плоть и пустили тоненькие струйки крови из ран. В центре холла стоял пятилетний мальчик, облачный во множество лоскутов ткани, делающих тело почти не видимым. Вокруг него, словно вьюга, кружила серая густая пыль.
— Тинеееруа шиаара альтру эсте эрргооой, — разнесся громом по холлу знакомый мне скрипучий голос.
— Туррануа эсте эрргооой, — ответил мальчик и в глазах его вспыхнули рубиновые огоньки.
Видение закончилось.
Очнувшись я понял, что нахожусь в монастырской трапезной. Вокруг ни души. Темноту помещения как всегда освещают лишь стоящие у иконостаса свечи. Услышав шорох, доносящийся из церкви, я понял, что кто-то идёт.
В помещение зашел отец Туриан. Не заметив меня, он направился к чаше с водой и, отхлебнув немного, не поворачиваясь произнес:
— Ну что, Эргой, всё-таки утонул? Так и знал, что это случится. Ну что же, значит такова твоя судьба. Хэх, и моя. Не переживай ты так, пост настоятеля не останется пустым.
Я почувствовал непреодолимую ненависть к этому человеку. Никогда ранее я не испытывал подобные чувства. Меня распирала злость. Единственное что я желал — это вцепиться ему в глотку и разодрать ее.
Отец Туриан подошел ко мне и насмешливо смотря произнес:
Никто не будет по тебе скорбеть, ты ничтожество, — ухмылка на его лице стала отчётливо видна.
После этих слов я почувствовал странный холод в руке. Неведомыми силами, будто не по моей воле, она стала двигаться в сторону лба отца Туриана. Пока я тянулся поток ледяной энергии, что зародился где-то в глубинах моего тела, направился по венам ища выход. В момент прикосновения эта энергия нашла его в кончиках пальцев и устремилась внутрь отца Туриана, заполнила его и вырвалась наружу мощными струями речной воды через нос и рот.
Мир исчез. Вокруг стало темно.
Плавная в темноте я услышал женский голос, говорящий: "Отныне я дарую тебе имя тень", — и голос мальчика: "Принимаю имя тень".
На меня нахлынуло желание вырваться из этого кошмара. Попытавшись пошевелиться, я почувствовал, что нахожусь в воде. Впереди едва поблескивал свет. Гребок — свет стал немного ближе. Ещё гребок и ещё…
После очередного гребка я всплыл на поверхность. Волны по-прежнему бушевали. Отец Григор и настоятель с тревогой смотрели с берега, который оказался совсем близко. Дыхание было ровным и легким, будто бы всего этого со мной не происходило. Понимая, что волна может подхватить меня в любую секунду я поплыл к берегу.
— Что ты вытворяешь? Решил понырять посреди бушующей реки? — сразу же набросился на меня настоятель.
— Я не хотел, меня накрыло волной.
— Я уже испугался, что ты тонешь. Как только я заметил, что ты ушёл под воду, сразу же бросился тебя спасать. Но я не успел прыгнуть в воду, как ты появился в поле зрения. Главное, что с тобой всё хорошо. Одевайся. Пойдём в монастырь. Можешь не бежать, ты и так много перенёс сегодня.
У входа в монастырь к нам подошёл один из монахов. Лицо его выражало испуг. Внутри монастыря творилась какая-то суматоха.
— Настоятель Артуа, с отцом Турианом горе. Он умер, но обстоятельства смерти его необычные. Он захлебнулся.
Красный свет освещает помещение. Я лежу на больничной койке, хаотично шевеля ручками и ножками. Мертвенно-холодное прикосновение бёдер пробирает до глубины души. У стены лежат два не дышащих тела с чёрными как смоль вздутыми венами. Глаза их затянутыми плёнкой молочного цвета. Передо мной возникает тень. Её глаза, горящие рубиновым цветом, зачаровывают и пугают одновременно. Тень приближается. Я прекрасно помню что будет. Сейчас она протянет ко мне лоскуты своих рук и, после прикосновения ледяных пальцев до моего лба, я проснусь. Однако я ошибаюсь. Вместо всего этого тень подносит руки к капюшону и скидывает его. Передо мной предстаёт знакомое лицо — лицо девушки, посетившей наш монастырь несколько лет тому назад. Черты её лица я запомнил на всю жизнь, поэтому ошибиться я не могу. Рубиновые глаза смотрят в мои глаза, будто проникая через них в душу.
— Я знаю о тебе намного больше, чем ты думаешь, — произнесла она и я проснулся.
Сегодня мой семнадцатый день рождения. Сны не прекратились, но стали меня пугать меньше. В совокупности с моими видениями они стали для
