псилактиков, которые совсем недавно напали на Иякова с непреодолимой яростью, этот южанин был спокоен… Даже слишком спокоен.
[Ияков: Почему ты не трясёшься, не плачешь и не стискиваешь зубы? Ты же должен бояться меня ну или, по крайней мере, ненавидеть.]
[Илимир: В этом нет никакого смысла… Ни ненависть, ни страх не поспособствуют мне в битве.]
[Ияков: Так ты всё-таки собираешься со мной сражаться?]
[Илимир: Не назвал бы то, что будет в дальнейшем «сражением», но да… Кому-то из нас придётся умереть…]
[Ияков: Говоришь так спокойно, словно ты в этом какой-то мастер. Если так, то почему ты бросил меня при битве с Фолком и не помог своим дружкам против меня?]
[Илимир: В этом не было необходимости.]
[Ияков: …]
[Илимир: …]
[Ияков: Ладно, заебал ты меня своими разговорами.]
Буквально через мгновение Ияков уже был в сантиметре от лица Илимира. Он занёс кулак и после этого легонечко, будто заигрываясь, отвесил Илимиру безобидную пощёчину. Лицо того, тем не менее, сжалось в лепёшку и тут же разорвалось кровавыми брызгами.
[Ияков: Ну вот и всё. Восемь убито осталось ноль.]
Юноша довольно потёр ладони.
[Илимир: Я, выходит, девятый?]
Ияков озадаченно обернулся вокруг своей оси и взглянул на незатейливую физиономию смуглого псилактика.
[Ияков: Так ты какую-ту хуйню мутишь? Я тебя сейчас буду убивать, а ты каждый раз возрождаться и попутно ещё затирать мне про что-то высшее, и с безразличной рожей избегать все мои атаки.]
[Илимир: Да нет. У меня всё гораздо проще, мой юный друг.]
Илимир щёлкнул пальцами, и небо завернулось тьмой, а земля ушла из-под ног. Они остались одни: ничего и никого больше не осталось в этом мире.
Фигура псилактика начала искажаться. Его тело менялось, руки выгибались в странные формы и силуэты, а кожа постепенно исчезала. Наконец, от него осталось ровным счётом ничего, кроме белой робы. Однако эта белая роба теперь двигалась как-то иначе, словно она обладала собственным разумом и понимала, кто такой Ияков, и что он делает.
[Илимир: Возможно ты не понял, но сейчас перед тобой не стоит не обычный псилактик, архай, монстр или бандит… Я бог… Некоторые, конечно, меня называют Император…]
Его голос теперь звучал невероятно громогласно и раздавался эхом по всему этому миру.
Ияков хотел двинуться, но он просто не мог. Что-то необъяснимое сковывало все его конечности, и это что-то было не очередной лозой или железными оковами, а самым обычным, но таким отвратительным страхом.
[Илимир: Я уже давно тебя заметил. Ещё с того момента, как ты в самый первый раз прибыл в Рибл… Такой самоуверенный и с Его частью…]
[Ияков: Почему вы не умеете разговаривать без каких-то аллегорий, я не понимаю… Я тоже сильный, но у меня такой хуйни не появилось.]
[Илимир: Мх… Не важно. Видимо, тебе и не имеет смысла распинаться о твоей истинной силе, её источнике и том, как именно потенциал она имеет?]
[Ияков: Да, бля, не хочешь – не говори. Как-нибудь сам справлюсь.]
[Илимир: Поразительная наглость для человека… Для тебя же бог – это нечто сокральное, разве нет? Ты же сам в своих мыслях признавал, что бог всегда сильнее тебя, и за это ты его уважаешь?]
[Ияков: Ты можешь читать мои мысли?]
[Илимир: Лучше бы спросил, что я не умею… Не забывай с кем разговариваешь…]
[Ияков: Хе… Знаешь… Ты, конечно, прав, но в одном вопросе сильно ошибся… Я больше не уважаю бога… Потому как он более не сильнее меня…]
Ияков выдохнул и, содрогаясь, принял боевую стойку, как и всегда. Правая нога вперёд, левая назад и на носок, руки расслаблены, но у груди, чтобы можно было в кратчайшие сроки нанести удар.
Только вот теперь двигаться было ужасно больно – никогда ещё юноша не испытывал такой боли. Весь его разум пронизывался первородным ужасом перед этим созданием, и сама его сущность кричала и терзалась. Ему хотелось сжаться и плакать, скукожиться и исчезнуть, распластаться и принять свою смерть.
Но ему было плевать.
Ни одно чувство не могло победить его тупую и беспардонную уверенность в собственном превосходстве.
[Илимир: Похвально. Ни одно живое создание не способно преодолеть…]
Кулак Иякова втаранился в белую ткань робы, из-за чего она самую малость дрогнула.
[Ияков: Сотрись.]
Костяшки юноши до сих были прижаты к потустороннему существу. Он тихо прошептал одно только это слово и тут же разжал ладонь. Тёмный сгусток вспышкой проскочил по пустоте, и куска ткани просто не стало.
В ту же секунду роба телепортировалась на сотни тысяч километров в сторону: по крайней мере, из вида она пропала окончательно.
[Илимир: Это невозможно. Ты не можешь ранить меня. Тем более так быстро двигаться. Обычные люди не могут даже пошевелиться, находясь в ужасе от моей ауры.]
[Ияков: Я называю эту технику: «Мне похуй».]
Ияков понятия не имел, насколько далеко от него отдалилось божество, но он просто рванул в ту сторону и к концу фразы уже был рядом с робой.
[Ияков: Стой.]
Юноша коснулся ткани, и она замерла на месте, хоть и хотелось понестись куда-то очень и очень далеко.
[Ияков: Какой-то ты и не очень-то бог, раз я такое с тобой делаю.]
[Илимир: Погоди! Остановись!]
Ияков впечатал свои ладони в робу, сильно сжал ткань в своих руках и…
[Ияков: Сгинь.]
Казалось, само пространство, самое время и материя, как таковая, схлопнулись в его руках, и не осталось ничего кроме длинноволосого юноши и пустоты.
[Ияков: …]
Белая роба исчезла в его руках, ознаменовав свою смерть очень странным, протяжным и совершенно внеземным писком, и Ияков остался совсем один.
[Ияков: Мне казалось, что битва с богом будет чуть поэпичнее этого.]
[Илимир: Потому что ты идиот.]
Юноша хотел уже был обернуться на голос, но неожиданно его тело поднялось вверх (если здесь вообще были такие понятия как «верх» и «низ»).
[Илимир: С меня хватит этого спектакля.]
Ияков всё-таки развернулся и увидел своего противника. Он был в самой обычной своей человеческой форме Илимира. Только теперь он выглядел не безразлично, а скорее уставше.
[Ияков: Максимально превосходство.]
Юноша тихо произнёс эту фразу, и всё его тело пропиталось просто невероятной мощью. Он чувствовал себя непобедимым, ужасно могущественным. Он и так раскромсал тело божества, но теперь его физические данные выросли в миллиарды раз: его тело было непробиваемо, а один только удар мог раскрошить всю планету.
Ияков замахнулся, чтобы ударить Илимира и буквально в мгновение вся мощь обрушилась на лицо божества.
[Илимир: …]
Кулак врезался в подбородок Илимира,
