ЛЮБОВЬ И ШИФРЫ
Подарки, подобные Олдхэму, судьба преподносила советской радиоразведке редко. Значительно чаще возможный источник ценнейших данных о шифрах зарубежной страны приходилось разрабатывать годами, прежде чем сделать конкретное предложение о сотрудничестве, играя на тщеславии, корыстолюбии или любовной привязанности. Примером такой кропотливой работы советской разведки стало задание, к выполнению которого в 1927 году приступил советский разведчик Дмитрий Александрович Быстролётов.
Родился Дима в Крыму 17 января 1901 года. Будучи незаконнорожденным сыном графа, он унаследовал свою фамилию от матери-учительницы, дочери сельского священника. Воспитала она своего единственного сына атеистом, так как была близка по воззрениям к либералам, Даже ездила на север для передачи денег ссыльным. Хотя воспитание не дало Диме революционной закалки, в его жизни не было ничего, что накрепко связало бы его со старым миром — с царизмом, религией, частной собственностью. В революционных событиях 1917 года мать Димы не участвовала, но Советскую власть в своем городе встретила без оппозиционных настроений. Диме тогда было 16 лет, политика его не интересовала, он увлекся морем и после окончания мореходной школы в Анапе в 1918 году стал вольноопределяющимся матросом, через год попав в Турцию с последним белогвардейским судном, покинувшим Россию. В 1920 году Дима вернулся на родину в составе матросской команды парусника «Сергий». В 1921 году он вновь нелегально выехал в Турцию, где учился в русской гимназии. В 1922 году Дима переехал в Прагу и как эмигрант воспользовался правом поступления в местный университет.
Философское видение мира, патриотизм и юношеский романтизм привели Быстролётова в 1925 году в советскую разведку. Начатое годом раньше сотрудничество с пражской резидентурой КГБ получило официальное признание: Дмитрий был зачислен на работу в оперативное разведывательное управление, а для легализации — устроен на одну из рядовых должностей в торговое представительство СССР. После усвоения соответствующих приемов и техники Быстролётову доверили вербовку агентуры в посольствах, работу по получению доступа к дипломатической переписке и по нахождению источников в зарубежных министерствах иностранных дел. Одновременно Быстролётов продолжал нести полную нагрузку на своей должности в торговом представительстве и за пять лет прошел путь от простого регистратора бумаг до заведующего информационным отделом.
В 1930 году Быстролётов перешел на нелегальное положение, став сотрудником резидентуры в Европе и получив агентурную кличку Ганс. Он работал под видом иностранцев — от потомственного английского лорда до афериста с греческим паспортом, добывая с риском для жизни ценнейшие материалы, включая дипломатические шифры крупнейших капиталистических стран. Одним из самых плодотворных для Быстролётова стал 1930 год, когда он обосновался в Германии и наладил регулярное снабжение Центра шифрами трех европейских государств.
Тремя годами ранее Дмитрий получил задание, которое касалось графини Фьореллы Империали, первой и единственной женщины-дипломата Италии. Хорошенькая, умная, образованная, богатая. Попытки советской разведки найти к ней подходы потерпели полный крах: деньги графине были не нужны, легких любовных связей она не искала. Быстролётову было поручено испытать на ней новую тактику вербовки: использовав ее интерес к советским людям, сначала сблизиться, ведя разговоры на культурные темы, а потом инсценировать любовь. Однако торопиться не следовало — грубой игрой можно было только испортить дело.
На задание отводилось в общей сложности три года. В течение двух Быстролётов должен был подготовить благодатную почву для своего предложения увезти графиню сначала в Москву, а затем в Вашингтон, куда его якобы отправляли в десятилетнюю командировку на должность второго секретаря Посольства СССР в США. Поскольку опытная Фьорелла вряд ли поверила бы своему любовнику на слово, были подготовлены необходимые документы о новом «назначении» Быстролётова. Соблазненная яркими картинами предстоящей светской жизни в двух столицах, графиня непременно должна была попасться на удочку, когда ее возлюбленный вдруг печально объявил бы, что Москве нужно какое-нибудь пустячное доказательство перехода графини на нашу сторону. Так себе, сущая малость, пара расшифрованных шифртелеграмм. Конечной же целью операции являлись шифры итальянского посольства в Москве.
Быстролётов был молод и недурен собой. Знал иностранные языки, прекрасно рисовал, писал стихи. Тем не менее задание было непростым. Графиня казалась неприступной крепостью — светская дама на десять лет старее его, которую Быстролётов мог видеть только издали. Он — мальчишка 26 лет от роду. Но делать было нечего. Разработка графини началась. В этот же период времени пришла страстная любовь к чешской красавице Иоланте и женитьба на ней, которые, впрочем, не помешали Быстролётову установить с графиней близкие отношения.
Наконец пришла пора потребовать от Фьореллы доказательств бесповоротности ее выбора. В ответ она принесла какую-то мелочь. Быстролётов долго втолковывал ей, что этого мало: мост за собой надо сжигать дотла. Через несколько дней графиня ухитрилась захватить с собой все шифровальные книги посольства, но только на один час.
Операция на этом и закончилась. На сообщение о достигнутом успехе Москва ответила единственным словом: «Законсервировать». Быстролётов принял на веру объяснение своего резидента о том, что Центр не захотел читать шифрованные сообщения московского посольства Италии, поскольку по их содержанию можно было точно установить лицо, выдававшее наши секреты итальянцам. А лицо это, по косвенным данным, добытым нашей разведкой, являлось настолько высокопоставленным, что о его разоблачении нельзя было даже помыслить.
Возможно, но маловероятно. Скорее всего, в Центре решили, что более надежной гарантией бесперебойного получения доступа к содержанию итальянских шифртелеграмм являлась не любовь, а корыстолюбие. Свидетельство тому — история о том, как глава МИД Италии наладил торговлю собственными шифрами по всему миру.
РОССИ
В первой половине 30-х годов в советском посольстве в Париже работал на высокой должности поверенного в делах Григорий Зиновьевич Беседовский, старый и проверенный член партии. Воспользовавшись получением из Москвы секретного денежного фонда, он аккуратно уложил деньги и наиболее важные документы в чемоданчик и бежал из посольства в гостеприимные объятия французов. Но благополучное и окончательное «приземление» по другую сторону баррикад надо было еще заработать. Беседовский сделал для этого все, что мог, выдав секреты посольства и подпольных работников, каких только знал. Погибли люди, делу был нанесен огромный ущерб. Потом на деньги врагов, ставших его друзьями и покровителями, изменник опубликовал книгу разоблачений. Ее внимательно прочитал Сталин и написал на полях единственное слово: «Возобновить». Оно появилось напротив рассказа об одной глупой истории, разыгравшейся в парижском посольстве и разглашенной предателем.
Беседовский писал, что в 1928 году в советское посольство в Париже явился небольшого роста человек, брюнет, с красным носиком, в сером клетчатом костюме, с алой гвоздикой в петлице и большим желтым портфелем в руках. Незнакомец потребовал, чтобы его представили военному атташе. Очутившись наедине с последним, он вынул из портфеля переплетенные в черные обложки книги и тетради и заявил: «Вот шифры Италии. Стоят они двести пятьдесят тысяч французских франков. В случае вступления в силу новых вы получаете и их, но опять за двести пятьдесят тысяч. Ценность моя не в том, что вам даются в руки ключи к тайникам враждебного вам государства. Она заключается в возможности пользоваться таким источником многие годы. Вы располагаете, конечно, на парижской почте своей агентурой и собираете всякие шифрованные телеграммы, в том числе и итальянского посольства. Я вам доверяю. Возьмите книги, отправляйтесь в свой шифровальный кабинет и дешифруйте пару итальянских шифртелеграмм. Когда убедитесь в подлинности принесенных мною документов, давайте произведем расчет».
