Ознакомительная версия.
Одна из лучших работ этого времени — архитектурный пейзаж «Вид Исаакиевского собора при лунном освещении» (1869), представляющий величественную громаду собора, окутанного таинственным светом луны.
Вскоре романтические пейзажи Куинджи уступают место реалистическим композициям. Новый этап в творчестве художника открыла картина «Осенняя распутица» (1870, Русский музей, Санкт-Петербург). На полотне — раскисшая от дождей земля, в которой увязла крестьянская телега. С нее только что сошли женщина и ребенок. Они направляются в сторону виднеющихся вдали домов. Густой, влажный туман окутал все вокруг: одинокое дерево с голыми ветвями, деревню, возницу, сидящего в телеге. Унылый, печальный пейзаж, написанный буровато-желтыми красками, воплощает всю беспросветность и тоску российской действительности той эпохи.
В ноябре 1871 года «Осенняя распутица» была показана на I Передвижной художественной выставке, где демонстрировались такие знаменитые шедевры, как «Грачи прилетели» А. К. Саврасова или «Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе» Н. Н. Ге.
В этот период Куинджи, подобно многим русским пейзажистам, часто посещал остров Валаам. Валаамская природа, напоминающая суровые скандинавские ландшафты, поразила его. С Валаама живописец привез несколько прекрасных работ, среди которых — «Ладожское озеро» (1873, Русский музей, Санкт-Петербург) и «На острове Валааме» (1873, Третьяковская галерея, Москва). И. Е. Репину так понравилась последняя работа Куинджи, что он написал о ней П. М. Третьякову: «Всем она ужасно нравится, и еще не дальше как сегодня заходил ко мне Крамской — он от нее в восторге». Третьяков, увидевший полотно, приобрел ее для своей галереи.
Картина «На острове Валааме» поставила Куинджи в один ряд с лучшими европейскими мастерами пейзажа. Ощущение печали и одиночества, пронизывающее полотно, подчеркивает все детали северного ландшафта: каменистый берег, заросшую протоку, поваленную бурей березу, два дерева, обломанные ветви которых говорят о нередких в этих краях штормовых ветрах. Чтобы усилить впечатление, автор использует резкие светотеневые переходы и освещение, напоминающее искусственное, как в картинах художников-академистов. Истинно русским назвал пейзаж Ф. М. Достоевский, написавший о нем: «…Туча не туча, но мгла, сырость; сыростью вас как будто пронизает всего, вы ее почти чувствуете… Ну что тут особенного? Что тут характерного, а между тем как это хорошо!»
Так к художнику пришла настоящая известность, и не только в России, но и за ее пределами. В 1873 году на Всемирной выставке в Лондоне за картину «Снег» Куинджи получил бронзовую медаль. В этом же году он впервые побывал за границей — денег, полученных за проданные полотна, хватило на путешествие в Европу. Он посетил Германию и Францию, затем поехал в Лондон, а оттуда через Швейцарию и Австрию в Россию. В Европе Куинджи посещал музеи и выставки, он увидел живопись художников прошлого и полотна своих современников. В Париже его поразили работы мастеров барбизонской школы. Особенно восхитили русского пейзажиста произведения Ж. Ф. Милле, К. Коро.
Красота европейских городов и ландшафтов не тронула сердце Куинджи. Вернувшись на родину, он вновь обратился к российским мотивам.
В 1874 году художник завершил начатое еще до поездки за границу полотно «Забытая деревня» (Третьяковская галерея, Москва). Уныла и мрачна природа на картине: серое небо, редкие деревья, пустые поля и покосившиеся избы — этот печальный пейзаж рождает мысли о беспросветности российской действительности.
«Забытая деревня» показала значительно возросшее колористическое мастерство Куинджи. С помощью тонких цветовых градаций, контрастов теплых и холодных оттенков мастеру удалось выразить искреннее сочувствие к забытой, нищей деревне. В этом пейзаже Куинджи ближе всего подошел к передвижникам.
Тему заброшенной деревни, безысходности человеческой жизни Куинджи продолжил в картине «Чумацкий тракт в Мариуполе» (1875, Третьяковская галерея, Москва), о которой писатель В. М. Гаршин отозвался так: «Грязь невылазная, дождь, дорога, мокрые волы и не менее мокрые хохлы, мокрый пес, усердно воющий у дороги о дурной погоде. Все это как-то щемит за сердце». Чумацкие обозы, везущие зерно, соль, фрукты, вина, — явление, обычное для того времени, и не только Куинджи, но и другие художники, в частности Айвазовский, обращались к подобной теме. Но только Куинджи смог реалистично и правдиво передать все тяготы чумацкой судьбы, страдания людей, вынужденных неделями, утопая в грязи, терпя голод, холод, проливные дожди, брести по размокшей от влаги дороге.
В 1875 году Куинджи стал членом Товарищества передвижников. С этого времени направленность его живописи резко меняется. Обличительные настроения сменяются «чистой поэзией». Теперь Куинджи стремится показать зрителю всю красоту природы, показать так, как видит ее он сам.
В этом же году художник второй раз побывал за границей. Он посетил Париж, где встретился с Репиным. В Париже Архип Иванович впервые увидел работы импрессионистов. Вернувшись на родину, он взял на вооружение новые живописные средства, созданные импрессионистами.
Этюды, написанные Куинджи во второй половине 1870-х годов, говорят о его интересе к передаче световоздушной среды. Легкая вибрация воздуха в картине «Север» (1879, Третьяковская галерея, Москва) достигается с помощью тончайших градаций розовых и перламутровых оттенков.
А. И. Куинджи. «Украинская ночь», 1876, Третьяковская галерея, Москва
Весной 1876 года на V Передвижной выставке была показана новая картина Куинджи — «Украинская ночь» (1876, Третьяковская галерея, Москва). Небольшая по размерам (всего 80 см в высоту и немногим более 1,5 м в длину), она привлекла внимание зрителей. Это полотно затмило собой все, что было на выставке. Современники вспоминали, что к пейзажу Куинджи было трудно протолкнуться. Чем же привлекла зрителей эта незатейливая композиция, изображавшая окутанное ночным мраком озеро, тополя, белые хаты, залитые лунным светом? Вероятно, этим самым светом, таинственно мерцающим из глубины ночи, обволакивающей все вокруг теплом и благоуханием. Украинская ночь, представленная Куинджи, совершенно непохожа на сырые и промозглые петербургские ночи. Живописец М. В. Нестеров писал: «Совершенно я растерялся, был восхищен до истомы, до какого-то забвения всего живущего знаменитой ”Украинской ночью“ Куинджи».
До Куинджи мастером, способным выполнить столь трудную задачу, как передача лунного света, считался И. К. Айвазовский. С появлением «Украинской ночи» критики стали писать, что Куинджи пошел дальше Айвазовского. Новым в этой картине был не только необычный эффект передачи лунного света, но и многое другое. В отличие от таких известных пейзажистов, как А. К. Саврасов и И. И. Шишкин, Куинджи исключил при создании полотна описательность. В «Украинской ночи» не чувствуется авторского интереса к конкретным деталям. Все предметы на переднем плане почти скрыты во мраке ночи, и, чтобы увидеть их, нужно внимательно приглядеться. Этот прием мастер использовал с целью направить внимание зрителя на главное — освещенные луной крестьянские хаты. Но даже они написаны почти схематично, без лишних подробностей.
Своей картиной Куинджи смело ломал установленные законы живописи, поэтому многие не поняли «Украинскую ночь» и не приняли ее. П. М. Третьяков, купивший для своей коллекции пейзажи «На острове Валааме», «Забытая деревня» и «Чумацкий тракт в Мариуполе», отказался от последней работы Куинджи. Картину приобрел брат П. М. Третьякова — Сергей Михайлович Третьяков.
«Украинская ночь» показала, что Куинджи окончательно отошел от социально-обличительного направления и вновь вернулся к романтической живописи. Но это уже не прежний академический романтизм, а иной, лирический. По своему духу картина близка к народному творчеству, хотя ее ни в коей мере нельзя назвать стилизацией.
В 1878 году «Украинская ночь» вместе с рядом других работ Куинджи была показана на Всемирной выставке в Париже. Картина вызвала бурный восторг публики, критики осыпали ее комплиментами.
В 1879 году на VII Передвижной выставке Куинджи продемонстрировал новую работу — знаменитую «Березовую рощу» (1879, Третьяковская галерея, Москва). Хотя пейзажу присущи некоторые элементы академической живописи (кулисность построения, выделение центра), художник проявил необыкновенную смелость. Обычный березовый лес он превратил на своем полотне в необычное, волшебное зрелище. Экспериментируя с цветом, противопоставляя ему яркие потоки света, используя дополнительные цвета, Куинджи создал пейзаж, на котором краски как будто пылали, заставляя зрителей в восторге замирать перед картиной. Убрав все лишнее, отвлекающее, художник удивительным образом соединил в «Березовой роще» реальность и условность, даже символичность.
Ознакомительная версия.
