какой-то момент между Лондоном и Оксфордом – Харди с друзьями понятия не имели, где именно, – аэронавты обнаружили, что во мгле их подстерегает грозная опасность.
Внезапная ловушка на пути
Могла легко в могилу нас свести.
Точней не выбрать слова, чем "могила”,
Чтоб описать, что нам открыла
В предсмертном озаренье тьма:
Стремящуюся к небесам с холма
Кладбищенскую церковь – миг,
И нас бы шпиль ее настиг.
Дрожа и чуя смертный час,
Мы быстро сбросили балласт —
И вместо наших бренных тел
Песок в могилы полетел.
Шар взвился ввысь, внизу остался шпиль,
А вымою смогли услышать быль. [11]
Как мы только что видели, главная беда воздушных шаров – неуправляемость. Никогда не знаешь, где они опустятся, поэтому (я убедился, когда летал на воздушном шаре в окрестностях Оксфорда) всегда нужно, чтобы за тобой ехал автомобиль, который заберет тебя откуда угодно. Мое возвращение на землю после того полета вышло довольно бурным из-за неожиданного порыва сильного ветра, который в последнюю минуту сдул нас вбок и протащил через живую изгородь и кочки по двум полям, пока мы наконец не вывалились из корзины. Я нечаянно приземлился на очаровательную спутницу, которая, впрочем, простила меня. Кроме того, с нами в корзине был гость из Японии, профессор, который не вполне владел английским. Пока мы поднимались на ноги и отряхивали пыль, к нам поспешил фермер, владелец поля.
– Откуда вы? – взволнованно спросил он.
Японский профессор уже слышал этот вопрос и знал ответ.
– Ха, из Японии! – тут же ответил он.
В те давние времена, когда летал Алистер Харди, воздушные шары не сопровождали автомобили и фургоны. Аэронавты высматривали внизу подходящую железнодорожную ветку и старались приземлиться неподалеку. Упаковав шар в холщовый мешок, они махали очередному поезду, и тот послушно останавливался подобрать их, несомненно, к изумлению пассажиров, задержанных в пути происшествием.
Как я уже заметил, по-видимому, помимо людей, никто из животных не овладел в ходе эволюции настоящим эквивалентом воздушного шара. Мелкие пауки и гусеницы иногда прибегают к чему-то подобному, иногда это называют полетами на воздушных змеях, и это более точное выражение, поскольку для этого не нужно быть легче воздуха. Паучок выпускает нить паутины, которую подхватывает ветер и поднимает его в воздух. Некоторые паучата пролетают так сотни километров, образуя воздушный планктон, к которому мы вернемся в II-й главе. Есть данные, что пауки, прибегающие к такому способу полета, набирают при взлете подъемную силу за счет электростатического поля Земли. Статическое электричество можно наблюдать в быту: потрите волосы чем-нибудь пластмассовым, вы заметите, что к пластмассе притягиваются мелкие предметы – скажем, клочки бумаги. Это не магнетизм, хотя на вид и похоже. Это статическое электричество. И именно статическое электрическое поле помогает некоторым маленьким паучатам взлетать в воздух.
Но как же настоящие полеты на воздушном шаре? Неужели нет таких животных, которые летают потому, что они легче воздуха? По-видимому, воздушный шар, возникший естественным образом в ходе эволюции, – нечто не совсем невероятное. Отдельные составляющие этого устройства знакомы многим представителям царства животных. Некоторые рукотворные воздушные шары сделаны из шелка, одновременно и прочного, и легкого. А шелк, само собой, изобрели пауки и – независимо – насекомые, среди которых стоит отметить гусениц-шелкопрядов. Личинки некоторых ручейников делают шелковые сети, чтобы ловить мелких ракообразных себе на корм, и в отличие от обычной паутины рисунок плетения этих сетей очень близок к воздушному шару. Таким образом, изготовление шелка – технология, доступная животным.
Но каким же газом им наполнить эту оболочку? Трудно представить себе, как животные в ходе эволюции могли бы приобрести способность производить гелий. Некоторые бактерии вырабатывают водород, и ведутся разговоры об их промышленном применении, чтобы изготавливать топливо. Животные пользуются умениями бактерий в других сферах, например, чтобы вырабатывать свет. Зато животные в изобилии продуцируют другой легкий газ – метан.
ШЕЛКОВЫЕ СЕТИ
Эта ловушка, которую изготовила из шелка личинка ручейника, не воздушный шар, но она показывает, что живые существа способны построить его из необходимых компонентов.
Этот газ, вырабатываемый коровами, опять же на самом деле производят бактерии (и другие микроорганизмы) в их кишечниках, и это источник парниковых газов в атмосфере. Кроме того, метан выделяется при гниении растений. Он известен как болотный газ и иногда загорается, отчего получаются блуждающие болотные огоньки.
Что касается нагретого воздуха, самый впечатляющий пример выработки тепла у живых существ, который мне известен, – это оружие, применяемое некоторыми японскими пчелами против вторгающихся в их гнезда разбойников-шершней. Пчелы окружают шершня, и тот оказывается в центре плотного шара из пчелиных тел. При помощи вибрации брюшек пчелы поднимают температуру до 47 °C. От этого шершень буквально запекается и погибает. При этом запекаются и погибают и некоторые пчелы.
Как видно, некоторые отдельные компоненты технологии строительства воздушных шаров (тепло, водород, метан и плотная шелковая ткань) все же сделались доступными животным в результате естественной эволюции. И тем не менее я не знаю ни одного примера, когда они в совокупности обеспечили бы животному возможность благодаря этому подняться в воздух. Впрочем, может быть, мы еще просто не открыли этот вид.
Вода значительно плотнее, чем воздух, по этому движение в воде, аналогичное полету аппаратов легче воздуха, встречается сплошь и рядом. Мы сами проделываем это каждый раз, когда плаваем. Конрад Лоренц начинает рассказ о плавании с аквалангом с воспоминаний о полетах во сне в детстве. Так или иначе, мы состоим в основном из воды, а воздух в легких делает нас еще легче. Акулы немного тяжелее воды, поэтому вынуждены постоянно плыть – как птицы вынуждены махать крыльями в воздухе, – иначе они медленно утонут. Зато костистые рыбы (в противоположность хрящевым вроде акул) представляют собой тонко контролируемые гидростаты, способные чутко настраивать собственную плотность. В этом отношении они подобны дирижаблям – тонко контролируемым аэростатам. Как мы уже видели, аэростат находит такую высоту, где подъемная сила, обеспечиваемая менее плотным газом, точно уравновешивается весом судна вместе с пассажирами. Затем аэростат зависает в воздухе в полном равновесии. Рыба проделывает то же самое при помощи идеального контроля над своим плавательным пузырем.
Плавательный пузырь – это надутый газом мешок, спрятанный в теле рыбы. Меняя количество газа в пузыре, рыба регулирует собственную плотность и поэтому поднимается или опускается, чтобы найти в толще воды тот слой, где
