Новые боги. Как онлайн-платформы манипулируют нашим выбором и что вернет нам свободу - Кристиан Монтаг

зависимы все-таки не от бутылки, а от ее содержимого: Panova T. et al. Is smartphone addiction really an addiction? // Journal of Behavioral Addictions. 2018. № 7 (2). P. 252–259.

патологизации обычных действий: Billieux J. et al. Are we overpathologizing everyday life? A tenable blueprint for behavioral addiction research // Journal of Behavioral Addictions. 2015. № 4 (3). P. 119–123.

с учетом биологических переменных: Brand M. et al. Which conditions should be considered as disorders in the International Classification of Diseases (ICD-11) designation of “other specified disorders due to addictive behaviors”? // Journal of Behavioral Addictions. 2020. № 11 (2). P. 150–159.

с резкой критикой ее решения: Statement on WHO ICD-11 list and the inclusion of gaming // European Games Developer Federation. 2018. June 15. URL: http://www.egdf.eu/wp-content/uploads/2018/06/Industry-Statement-on-18-June-WHO-ICD-11.pdf.

в том числе и я: King D. et al. Comment on the global gaming industry’s statement on ICD-11 gaming disorder: A corporate strategy to disregard harm and deflect social responsibility? // Addiction. 2018. № 113. P. 2145–2146. Оригинальная цитата: «The industry statement does not recognize clinical and public health needs and evidence identifying the adverse impacts of problematic gaming (e.g. social isolation, displaced sleep, physical inactivity and dietary problems, decreased psychological wellbeing, academic or job interference and interpersonal conflicts)». P. 2145.

преждевременным шагом: Van Rooij A.J. et al. A weak scientific basis for gaming disorder: Let us err on the side of caution // Journal of Behavioral Addictions. 2018. № 7 (1). P. 1–9.

среди немецкоязычных фанатов видеоигр: Montag C. et al. Psychopathological symptoms and gaming motives in disordered gaming – A psychometric comparison between the WHO and APA diagnostic frameworks // Journal of Clinical Medicine. 2019. № 8 (10). P. 1691.

достигло 34,3 миллиона: Tenzer F. Anzahl der Computerspieler in Deutschland von 2013 bis 2020 // Statista. URL: https://de.statista.com/statistik/daten/studie/712928/umfrage/anzahl-der-computerspieler-in-deutschland/.

к оценкам распространенности: Процент населения, страдающий от игровой зависимости.

более пяти часов в день: Pontes H.M. et al. (under review). Exploring the interplay between screen time in the context of gaming across different patterns of engagement: A worldwide large-scale study. (Работа еще не опубликована и может претерпеть незначительные изменения после рецензирования.)

к другому исследованию моей рабочей группы: De Hesselle L.C. et al. The associations between Big Five personality traits, gaming motives, and self-reported time spent gaming // Personality and Individual Differences. 2021. № 171. P. 110483.

куда более уязвимы перед ним, чем женщины: Fam J.Y. Prevalence of internet gaming disorder in adolescents: A meta-analysis across three decades // Scandinavian Journal of Psychology. 2018. № 59 (5). P. 524–531.

и его коллегами: Demetrovics Z. et al. Why do you play? The development of the motives for online gaming questionnaire (MOGQ) // Behavior Research Methods. 2011. № 43 (3). P. 814–825.

в первую очередь мотив эскапизма: Wu A.M. et al. Motives for online gaming questionnaire: Its psychometric properties and correlation with Internet gaming disorder symptoms among Chinese people // Journal of Behavioral Addictions. 2016. № 6 (1). P. 11–20; Laconi S. et al. Internet gaming disorder, motives, game genres and psychopathology // Computers in Human Behavior. 2017. № 75. P. 652–659.

игровое расстройство: Это значит, что в рамках статистического анализа выделялись только две группы: те, кто полностью соответствует всем критериям игрового расстройства, и те, кто соответствует не всем критериям.

18 женщин, играющих в шутеры: Средний возраст составлял 19,32 года.

к расстройствам, связанным с использованием интернета: Montag C. et al. Internet addiction and personality in first-person-shooter video gamers // Journal of Media Psychology: Theories, Methods, and Applications. 2011. № 23 (4). P. 163–173.

ответить на вопросы о себе: Montag C. et al. (under review). Empirical evidence for robust personality-gaming disorder associations from a large-scale international investigation.

более 2600 пользователей фейсбука: Sindermann C. et al. Personality associations with Facebook use and tendencies towards Facebook Use Disorder // Addictive Behaviors Reports. 2020. № 11. P. 100264.

в самой статье об этом не говорится: Средний показатель 2,43 (диапазон баллов за отдельные пункты – 1–6); то есть отклонения здесь были минимальными.

Результаты составили от 1 до 2 %: Rumpf H.J. et al. Prävalenz der Internetabhängigkeit (PINTA) // Bericht an das Bundesministerium für Gesundheit. 2011. № 31. P. 12; Müller K.W. et al. Prevalence of internet addiction in the general population: results from a German population-based survey // Behaviour & Information Technology. 2014. № 33 (7). P. 757–766.

среди подростков от 12 до 19 лет: Müller K.W. et al. A hidden type of internet addiction? Intense and addictive use of social networking sites in adolescents // Computers in Human Behavior. 2016. № 55. P. 172–177.

поскольку их мозг все еще развивается: Сформулировано немного упрощенно – критический обзор можно найти в этой работе: Johnson S.B. и др. Adolescent maturity and the brain: the promise and pitfalls of neuroscience research in adolescent health policy // Journal of Adolescent Health. 2009. № 45 (3). P. 216–221.

остается только покачать головой: Messenger Kids – The Messaging // Google Play. URL: https://play.google.com/store/apps/details?id=com.facebook.talk&hl=de.

у пользователей инстаграма, вотсапа и снэпчата: Rozgonjuk D. et al. Comparing smartphone, WhatsApp, Facebook, Instagram, and Snapchat: which platform elicits