Ознакомительная версия.
– Пойдем, – скомандовал Корса, вскочив на ноги. – Хочешь доиграть партию до конца – доиграешь, – заключил он. Последнюю его фразу я не поняла, но послушно отправилась за ним следом.
– Гасион не хочет тебя видеть, – предупредил Руби, закуривая. Я кивнула и шагнула за ним в лифт. Мы поднялись на этаж, на котором располагался бар и кабинет Руби. Подозреваю, что неспроста эти два помещения находятся рядом. Мы свернули, спустились на один пролет и оказались в узком коридоре с кучей каких-то комнат. Здесь располагались склады с едой, формой, медикаментами. Все это смешивалось в очень странную композицию запахов. Наконец, Корса дошел до конца коридора и сделал пригласительный жест. Раздался очередной выстрел. Пьяный ангел-хранитель зараженных вирусом не собирался туда входить. Руби схватил меня за плечо и втолкнул в дверь. Я споткнулась и чуть не упала. Ввалилась с грохотом, но Гасион даже не пошевелился. Видна была только его спина перед бортиком. На нем были наушники. Он целился в мишени. Все эти расчерченные круги чем-то напоминали наш круг счастья. Раздался очередной выстрел.
Я хотела было дождаться, когда Гасион будет перезаряжать пистолет, но передумала. Первый шаг дался с трудом. Еще четыре шага дались легче. Я дотронулась до его свитера. Он весь был напряжен до предела. Это восхищало. Захотелось, чтобы этот сильный и чудовищно несчастный человек обнял меня.
– Оставь меня в покое, – чуть помедлив, произнес он. Голос Гасиона все-таки дрогнул.
– Ты мне нужен. Но я не хочу тебя запоминать. Ты должен жить, – тихо и отчетливо проговорила я. В стекле мелькнула тень Руби Корса, пристально за нами наблюдавшего.
Гасион отложил пистолет и повернулся ко мне. Его руки скользили по моим волосам, спине, рукам. Казалось, что он пытается запомнить свои ощущения. Так я пыталась запомнить слово «свобода», глядя на океан.
– Я… у меня пропали все ощущения. Не чувствую своих пальцев, своего тела. Жара, холода. Ничего. Тебя ощущаю, ты такая живая. Слабая, но живая. Пахнешь океаном и гарью. Выглядишь паршиво, – отстраненно улыбался Гасион.
– Ты себя в зеркало видел? Руби по сравнению с тобой мечта девичьих грез, – улыбнулась я. Вообще-то, вранье. Гасион выглядел болезненно, но оставался красивым и сильным. Он был слишком уязвимым для того парня, которого я встречала с разными девицами во всех закоулках поведенческого сектора. В стекле мелькнула еще одна тень. Трудно было разобрать, кто это.
– Я стал плохим снайпером. Не могу рассчитать расстояние, не чувствую пистолет, – прошептал он, обнимая меня.
– Ты всегда был плохим снайпером, – раздался голос Руби. Вот, зачем он вошел? Почему не оставит нас наедине? Хотя бы ненадолго пусть мы побудем вдвоем. Гасион выпустил меня из рук, нацепил наушники и перезарядил пистолет. Выстрел попал в самое сердце мишени. Руби усмехнулся и бесцеремонно схватил меня за руку. Через мгновение я почувствовала холодное прикосновение оружия к виску. Так это он имел в виду, когда говорил про то, что я должна доиграть партию?
Гасион резко развернулся и направил пистолет на Руби.
– Вот поэтому ты и плохой снайпер, – усмехнулся Руби, отставляя оружие в сторону. – Не умеешь сосредоточиться на главном. Вот эти двое – прирожденные убийцы, – я удивленно уставилась на Руби, не понимая, кого он имеет в виду, но тут в дверях показался Макс.
– Я оружие в руках пару раз в жизни держала, – улыбнулась я.
– Он тоже, – Руби кивнул в сторону Макса, – иди в галерею и встань перед мишенью, – скомандовал он.
Я послушалась. Это был какой-то изощренный тест на самообладание или реакцию, не знаю. Ослушаться Руби сейчас просто не пришло в голову, хотя он, кажется, ждал именно этого. Я вышла из тира, прошла пару шагов и зашла в соседнюю дверь. Здесь нельзя было услышать, что говорит Руби. Оставалось только наблюдать за происходящим. Я покорно встала перед мишенью и стала ждать того, что будет дальше. Руби пихнул Макса к месту стрелка и всучил ему заряженный пистолет Гасиона. Балу он на всякий случай заломил руки. Судя по всему, Руби считал. Один. Два. Три. Выстрел. Раздался хлопок ровно у меня над головой. В верхнем секторе мишени виднелась новая дырка.
Руби ухмыльнулся и продолжил тест. На сей раз выстрелить должна была я. Макс покорно встал перед мишенью и уставился на меня. Пистолет казался слишком тяжелым. У меня отвратительный глазомер, я стреляла только с Андрасом, и далеко не всегда удачно. Гасион что-то говорил, но Руби уже не держал его. Видимо, опасаться того, что Гасион побежит спасать Макса, не стоило. Руби подошел ко мне и опустил наушник.
– Подними пистолет в стойку. Закрой один глаз и целься. Если попадешь в стену, будешь стрелять заново. Ты должна попасть в центр верхнего сектора. Один. Два. Три. Жми на курок.
Я попыталась нажать. Честно. Просто он оказался неожиданно ненажимаемым. Руби вдруг оттолкнул Гасиона и прошипел.
– Попытка последняя. Один. Два. Три. Выстрел.
Раздался хлопок. Пуля попала ровно в границу между верхним сектором и белым краем мишени.
– Прирожденная убийца, – похлопал меня по плечу Руби. Самое ужасное, что я не чувствовала ничего. Это же Макс. Я его с детства знаю, как ни крути. Нужно было выстрелить в Руби, но не целиться в мишень над головой Макса.
– Гасион, вперед, – скомандовал Руби. Эта умирающая сволочь даже не подумала сопротивляться.
– Смотри на дырки в стене. Это так паника на людей действует. Люди ведь не в стену целились, а в мишень, – дружелюбно произнес Руби. Гасион появился в помещении за стеклом, и оторопело побрел к мишени. Что он делает? Почему тупо следует приказу? Макс хмуро вошел назад, в тир, ко мне и Корса. Руби схватил его за плечо, как недавно меня, и приставил к его виску пистолет.
– Стреляй. В Гасиона. Или в меня. Как вариант – в Макса, – весело сообщил Руби. – На счет три чью-нибудь голову должна пробить пуля. Либо это сделаешь ты, либо я. Один. Два. Три… Выстрел.
На счет «один» я посмотрела на вечно удивленные глаза Гасиона. На «два» взглянула на Макса и Руби. Я почему-то верила, что Корса говорит правду. Это третий тест, почему нельзя было понять блеф, не знаю. Был отдан приказ. Его нужно было выполнить. На счет «три» я попыталась приставить пистолет к своему виску, но рука так не извернулась. Глаза Руби расширились. На счет «выстрел» я приставила пистолет к горлу. Раздался хлопок, но Руби успел выбить из рук пистолет. Пуля попала в угол стрелковой галереи.
– Ты на всю голову больная, – прошептал Макс, потирая висок.
– На счет три нужно было выстрелить в чью-нибудь голову. Был приказ, и я его выполняла, – срывающимся голосом заявила я. В дверях показался Гасион.
– Асцендент, – усмехнулся Руби.
– Что? – нахмурился вошедший Гасион.
– Точка восхода, – пояснил Корса. – Конечно, это все расчеты сумасшедшего Агареса, но почему бы и нет?
– Почему мы не сопротивлялись? – спросила я, все еще пытаясь выровнять дыхание.
– Потому что новая разработка химического сектора прекрасно работает, – пожал плечами Руби. – Что? Пирр повсеместно ее приказал разливать, а я только сейчас, ну еще дамам своим иногда подливаю, но это так, для частного пользования, так сказать…
Сейчас Руби совсем не казался грозным хищником с лицом из кривых углов. Никогда не видела его таким веселым. Очень хотелось его убить.
– До утра свободны, – Корса заметил, что я в бешенстве, поэтому шутливо поднял руки вверх, попятился назад и вышел за дверь, умудрившись параллельно дать подзатыльник Линчу. Тот вышел следом. Нам с Гасионом дали целую уйму времени. Несколько часов.
– Тихо, тихо… – Гасион гладил меня по волосам и отстраненно чему-то улыбался. В глазах у меня появились предательские слезы. – Ника. Ты знаешь, но я должен сказать, что люблю тебя, – прошептал он.
– После того как в последний раз это сказали, меня пытали сывороткой правды, – пробормотала я.
– Это потому что врали, – со знанием дела ответил Гасион.
– Страшно предположить, что будет после того, как сказали правду, – пробормотала я. – Пойдем к океану?
Гасион кивнул. Дорога по тоннелю не казалась больше изощренной пыткой. Солнце уже вновь клонилось к закату. Меньше суток назад все здесь было по-другому.
– Это вулкан? – поинтересовался Гасион, указывая на дымящуюся вершину холма.
– Ага. Еще сутки назад я была на его вершине, – ответила я.
– И что там, на вершине? – с улыбкой поинтересовался он. Явно не поверил.
– Ничего. Дым, пепел и солнце.
На несколько отведенных нам часов я уснула. Потом горько об этом пожалела. Потому что утром все рухнуло.
Под утро мы с Гасионом добрели до столовой. Здесь никто не переживал из-за того, чтобы общаться только с рекомендованными им полезными контактами. Поэтому тут постоянно кто-то с кем-то разговаривал, шутил и переходил от столика к столику. Мы подсели к Канзе и Анни.
Ознакомительная версия.
