Гуляя по Елисейским полям, Ирина столкнулась с группой афроамериканцев, которые были обвешаны маленькими копиями Эйфелевой башни. Сувениры продавались туристам за небольшую плату. Один темнокожий мужчина, наиболее активно жестикулировавший перед проходящими мимо людьми, обратил внимание на Мирошниченко. Быстро подбежав к ней, он стал перечислять страны на английском языке, а как только добрался до России, и Ирина улыбнулась, начал угадывать ее имя, произнося на ломаном русском женские имена – Катя, Марина, Наташа… это зрелище забавляло актрису, вызывая детский восторг. Правда чуть позже она обнаружила, что у нее украли кошелек с билетами. Огорчению не было предела, потому что нельзя было даже предположить, что эти прекрасные, с виду счастливые люди, способны на воровство. Конечно, она догадывалась, что скорее всего это сделали те уличные торговцы, которых разгоняла полиция, но доказать было ничего нельзя, а то, что недоказуемо, можно пережить, и Ирина решила не омрачать этим событием поездку. Актриса полностью отдалась во власть неповторимых эмоций, пробуждаемых этим городом. Теперь она знала, что каждая эмоция имеет свой запах и вкус, которые были здесь неописуемы.
Сразу за Елисейскими полями начинается Площадь Согласия, по которой Ирине нравилось прогуливаться. В центре этой площади возвышалась «Игла Клеопатры» – обелиск, весом более 200 тонн и высотой 23 метра, привезенный из Египта. Постамент с нанесенными на него диаграммами иллюстрирует процесс доставки этого подарка французскому народу от египетского правителя Мехмета Али. Площадь была наводнена туристами из разных стран. По ней ходили, держась за руки и целуясь, влюбленные парочки, говорящие на всех языках мира. Дети гонялись за голубями, которые уже научились не бояться людей. Семейные пары, студенты и просто свободные путешественники без багажа и сопровождающих, сидели на ступеньках зданий, окружавших площадь. Эта была удивительная атмосфера свободы и легкости жизни, которая ощущалась здесь особенно остро, так, как ни в одном другом городе мира.
Гулять по городу и его окрестностям Ирине хотелось до бесконечности, но это было невозможно – гастрольный тур имел свои сроки и подчинялся определенному распорядку. Вечером вся театральная элита и представители посольств собирались в одном из театров. Готовясь к вечернему выходу, Ирина волновалась. Понимала, что ничего страшного не случится, но, тем не менее, Париж, воздух которого был пропитан изысканностью и любовью, внушал ей трепет. Впрочем, это волнение она тщательно, как всегда, замаскирует с помощью улыбки и шикарного вечернего платья из бархата цвета спелой вишни.
Вступительная часть длилась довольно долго. Сначала представляли тех, кто, так сказать, стоял у руля в их труппе. Потом перешли к актерам. Большинство из них держались непринужденно и открыто – сказывался опыт. Когда пришла очередь Ирины выходить на сцену, ее сердце выдало такой кульбит в груди, что актриса на долю секунды испугалась, как бы не рухнуть в обморок прямо на глазах у публики. Но, окинув беглым взглядом зал, Мирошниченко поняла, что люди, смотрящие сейчас на нее – это просто мужчины и женщины в красивых нарядах, пресыщенные роскошью и скукой. Они смотрели на актеров так, словно те представляли собой набор двигающихся и разговаривающих кукол, которые только и умеют, что развлекать народ. Ирине так вдруг захотелось выкинуть какую-нибудь пакость, чтобы смыть с лиц гостей сонное и, вместе с тем, заносчивое выражение, что она начала мысленно считать до десяти, чтобы оставаться спокойной.
Главный распорядитель мероприятия, низенький и полный француз с лысеющей головой и маленькими глазками, в которых поблескивала усталость, подойдя к микрофону и показывая на эффектную блондинку, произнес:
– Рад представить вам одну из самых популярных актрис СССР, Ирину Ми… ры-ро-ре-ченко.
Мужчина покраснел от досады за то, что не смог с одного раза произнести фамилию этой актрисы, попутно успев подумать о том, что разве это он виноват, если у русских такие сложные фамилии – конечно, не он, поэтому ему можно быть спокойным.
Но вот Ирине в этот момент было вовсе не до спокойствия, которое улетучивалось тем больше, чем громче аплодировали в зале после такого ее нелепого представления. Какая-то непонятная сила, внутренний голос твердил ей, что нужно исправить положение. Набравшись смелости вперемешку с наглостью, Мирошниченко сказала:
– Я понимаю, что моя фамилия не из самых простых и коротких, – зал, не ожидавший такого выпада, замер в любопытном ожидании, – но сделаю все, чтобы, когда мне посчастливится приехать сюда еще раз, моя фамилия произносилась легко.
Прозвучали оглушительные овации, продолжавшиеся несколько минут. Кое-где даже звучали одобрительные выкрики. Ирина была довольна собой, а коллеги по театру еще больше утвердились во мнении, что Мирошниченко просто выскочка.
Тем не менее, спустя несколько лет, когда актриса приехала в Париж со спектаклем «Дядя Ваня», ее фамилию произносили с легкостью, как она обещала французам и самой себе. Ей же обещали исполнение желаний и предлагали любовь многие поклонники. А Ирине казалось, что она не готова к новым чувствам и отношениям, но судьба готовила для нее новый поворот, вернее – падение.
Выпасть из самолета летящего в Париж
В нем умещался океан обаяния. И Ирине хотелось тонуть в этом океане. Как только они начали вместе репетировать спектакль, то оба поняли, что похожи на магниты с разными полюсами, которых неизбежно тянет друг к другу. Актрисе нравился этот накал, она не знала, как может быть по-другому. А он, любимец женщин, актер Игорь Васильев, напрочь забыл про толпы поклонниц, осаждавших его у дверей театра каждый день. Обладая аристократической внешностью, он заключал в себе способность к предугадыванию женских желаний. Можно было подумать, что он способен читать мысли. По крайней мере, с Ириной было так. Игорь предвидел любые ее желания, одаривал цветами, приглашал на прогулки, водил в московские ресторанчики.
Обедая в одном из ресторанов, Васильев столкнулся со старым знакомым, которому представил Ирину как свою жену. После недолгого разговора, когда Мирошниченко осталась с Игорем наедине, она спросила:
– Это ты серьезно насчет жены?
– Я всегда серьезен, разве ты не заметила?
– Нет, ты сейчас дурачишься, а я не шучу!
– Так и я не шучу, выходи за меня замуж, – Васильев притянул Ирину к себе.
– Я уже дважды была замужем, и ничего хорошего не вышло.
– А ты знаешь, как говорят – «Бог троицу любит».
– Ты веришь в бога? – Ирина удивилась, религиозность никак не вязалась с образом брутального ловеласа.
– Скорее, я верю в любовь.
Ирина замолчала, он снова оказывался прав. С ним почему-то получалось, что она не была права, и это нисколько не тяготило ее, в этом было нечто особенное, такого не случалось еще ни с одним мужчиной. Ирине было достаточно только взглянуть на него, чтобы они поняли друг друга, чтобы согласие, которое она давала ему прямо сейчас, он прочел по улыбке и увидел в прикосновении руки. Так и было, они идеально чувствовали один другого.
В день премьеры спектакля, в котором они играли влюбленных, оба чувствовали, что волнуются. Хотя и играть то здесь, по сути, ничего было не нужно, ведь они любили друг друга. Несмотря на это, им казалось, что в таких совместных ролях они словно выставляют на показ свои чувства, которые хотелось сберечь от чужих. Теперь все чаще за кулисами судачили, что Мирошниченко заполучила одного из самых красивых актеров в СССР. Такие разговоры даже нравились Ирине, она заслуживала только лучших мужчин, как на сцене, так и в жизни. И сегодня рядом с ней был такой мужчина, державший ее за руку, когда она спала, и разгадывавший каждую мысль прежде, чем она успела возникнуть в ее белокурой головке.
Однажды он заказал огромную корзину цветов: лилии, тюльпаны, розы, ромашки, которую сам принес в квартиру и украсил цветами все комнаты. Ирина ощутила себя как в самом прекрасном саду. В одном из букетов Ирина нашла коробочку, в которой лежало обручальное кольцо. Ирина наконец приняла его предложение.
Игорь безукоризненно исполнял желания Ирины, прося от нее только одного – родить ему ребенка. В тишине ночи, главное волшебство которой заключается в том, что, окунаясь в темноту, люди становятся более искренними, словно снимая с себя многочисленные дневные маски, Васильев шептал Ирине:
– Представь, что у нас с тобой двое детей, мальчик и девочка. Девочка обязательно похожа на тебя, а мальчик на меня, или наоборот, если хочешь. Каждый выходной мы проводим вместе, путешествуем, гуляем, да мало ли что можно придумать.
– Вот именно, не придумывай, – отзывалась Ирина, – у меня множество ролей, я не могу подвести людей, с которыми работаю.
– Но ведь есть актрисы, которые могут строить карьеру и при этом быть матерями.
