– Узнаешь? – они проезжали мимо небольшого дома, где раньше была булочная.
– Ничего себе! – воскликнул Илико, глядя на красочную вывеску, на которой были изображены серые горы, голубое небо и яркое солнце.
– Он называется «Солнце в ладонях». Это я придумал, – гордо хлопнул себя в грудь Мамука. – А это узнаешь? – он показал рукой в сторону двухэтажного каменного дома, у ворот которого рос высокий дуб.
– Остановите! Остановите тут! – крикнул Илико извозчику и, не дожидаясь, пока повозка остановится, спрыгнул на мостовую.
Он вошел во двор, наполненный его детскими воспоминаниями, и остановился. Вот скамейка, где днем грелась на солнышке бабушка Ия. Вот сарай, в котором вечно ковырялся сосед-рукодельник Гия. А вот веревки, протянутые через весь двор. На них сушила белье мама.
Илико поднялся по лестнице, ведущей на второй этаж, достал из кармана ключи и открыл дверь…
Ему в нос ударил запах сырости и пыли. Он подошел к окну и раздвинул выгоревшие занавески. Солнце осветило до боли знакомую комнату, и перед глазами Илико всплыла давно забытая картина.
Молодая и розовощекая мама в белом переднике и с перепачканными мукой руками месит тесто. Отец сидит за столом и, обливаясь слезами, режет лук для пирогов. Мама вытирает ему глаза куском передника и сама начинает плакать от едкого запаха лука. Под столом сидит толстый серый кот и смывает лапой с морды остатки молока.
– Ты как, Илико? – Изя положил руку ему на плечо.
– Знаешь… Я как будто вернулся в детство, – Илико вытер рукавом слезы.
– Тебе грустно? – Изя заглянул ему в лицо.
– Нет Изя, – улыбнулся сквозь слезы Илико. – Мне хорошо. Потому что я был счастлив тогда.
Поездка оказалась удачной. Илико наконец навестил друга и умудрился сдать квартиру до конца лета пожилой чете из Смоленска, получив задаток за два месяца вперед.
По приезде в Тифлис пришлось в срочном порядке начинать сборы на море. До отъезда оставался всего один день, и, распаковав чемоданы, Изя и Илико снова начали запихивать в них вещи.
– Илико, – Изя стоял посреди комнаты с поднятыми вверх руками. Надувной круг пустил в себя Изю только до плеч и застрял на полпути. – Помоги мне, – дергал руками Изя, пытаясь освободиться.
– Сейчас, – Илико потянул со своей головы шапочку для плаванья, и лопнувшая от старости резинка больно щелкнула его по уху. – Черт! – Илико сдул немного круг и освободил Изю из резинового плена. – Я чувствую себя стариком. А ведь как вчера все было. Помнишь? Море, песок, солнце и Сонька в зеленом костюме.
– А я помню розы в сквере, который вел к… – Изя замолчал на полуслове.
– Лестнице… – вздохнул Илико. – Я сломал тебе тогда не только ноги, но и всю жизнь.
– Нет, Илико. Это была случайность, и ты знаешь… Я ни о чем не жалею, – ответил ему Изя и обнял за плечи.
Море встретило их как старый добрый друг, теплыми поцелуями волн и ласковым шелестом гальки. Нана, как и прежде, расположилась на шезлонге под зонтом. Сандро уселся там же на большое деревянное кресло с книгой в руках. Мальчишки тут же нырнули в лазурную гладь, не забыв надеть на головы шляпы от солнца.
– Как наш Илико возмужал, – Нана смотрел на выходящего из воды Илико.
Действительно, фигура Илико почти сформировалась и, несмотря на худобу, уже походила на мужскую. Под загорелой кожей перекатывались бугорки мышц, плечи стали широкими, а длинная шея перестала напоминать тонкую утиную.
– Красавец растет, – кивнул жене Сандро.
– А я урод, – тихо сказал Изя, садясь на шезлонг возле Наны. Он накинул полотенце на худые острые плечи, а вторым прикрыл шрамы на изуродованной ноге.
– Ты что, солнышко! – всплеснула руками Нана. – Ты у нас очень красивый. Просто ты пока гадкий утенок. Потерпи еще немного и тоже станешь прекрасным лебедем, как Илико.
– Что во мне красивого? – отвернулся от нее Изя. – Длинный уродливый нос? Рот как у куклы чревовещателя? Или эти ужасные непослушные волосы?
– Глаза, – сказал подошедший ближе Илико. – У тебя красивые глаза.
