я уверен, пришло облегчение.
— Эдди? — спросила Амнезия, принимая сидячее положение. Она выглядела помятой и уставшей, с темными кругами под глазами. — Что ты здесь делаешь?
— Принес тебе завтрак, — ответил я. — Что случилось?
Ее взгляд переместился на вещи в моих руках.
— Медсестры не пытались остановить тебя?
— Они пытались, — сообщил я, зацепив ногой ножку стула и перетащив его через комнату ближе к кровати.
— Они будут в ярости, — нахмурилась она.
Я остановился.
— Ты хочешь, чтобы я ушел?
Ее ответ последовал незамедлительно:
— Нет.
Тепло наполнило мою грудь.
— Тогда не беспокойся об этом. Я удостоверюсь, чтобы никто не злился.
Ее глаза выглядели большими, словно блюдца на лице.
— Все в порядке снаружи? В холле?
Сопротивляясь желанию нахмуриться, я поставил коробку и стаканы с кофе на прикроватную тумбочку.
— Все в порядке. Ты собираешься рассказать мне, что случилось?
— Что ты мне принес? — поинтересовалась она, заглядываясь на угощения.
Я не стал настаивать, потому что голос девушки зазвучал как вчера, а ее щеки начали приобретать цвет. Я получу свои ответы, даже если мне придется сидеть здесь целый день.
— Бананы, — подразнил ее я, потому что захотел увидеть ее улыбку.
Это сработало.
— Думаю, я передумала. Ты можешь идти, — отшутилась она.
— Ты отвергаешь меня так легко? — спросил, притворяясь обиженным.
— Бананы не повод для шуток.
Посмеиваясь, я протянул ей стакан.
— Горячий шоколад. Со взбитыми сливками.
Забирая его, она обхватила руками горячий стакан и слегка вздохнула. Я заметил мурашки на ее обнаженных руках.
Карие глаза переместились на меня.
— Я не знаю, нравится ли мне горячий шоколад.
— Попробуй. — Я указал на стакан, а мое сердце слегка сжалось.
Во мне расцветала нежность, пока Амнезия осторожно подносила стакан к губам, позволяя теплой, насыщенной жидкости покрыть ее язык.
Девушка взглянула на меня в ту же секунду, как попробовала напиток. Она сделала второй глоток и улыбнулась.
— Нравится.
Я сел, довольный.
— У меня возникли бы серьезные сомнения относительно тебя, если бы не понравилось.
— Что еще у тебя есть?
— Свежие маффины… с корицей.
Она пожала плечами.
— Я понятия не имею, что это.
Перевернув крышку, я потянулся и достал кекс из коробки, протягивая его ей. Она с опаской изучала маффин, как будто действительно думала, что я попытаюсь каким-то образом превратить выпечку в банан. Когда она наконец-то потянулась за ним, я отдернул руку и откусил огромный кусок прямо с верхушки.
— Эй! — возмутилась она.
— Кто не успел, тот опоздал, — сказал я, вызывающе чавкая. Со звуком крайнего блаженства я откусил еще один большой кусок. Затем достал второй кекс и передал ей. Она взяла его, изучая вершинку, покрытую глазурью и усеянную корицей с изюмом. Он выглядел таким большим в ее руках.
Закончив с завтраком, я посмотрел на нее. Горячий шоколад был зажат между ее коленей. Затем она отщипнула кусочек верхней части маффина и положила его в рот.
Она закатила глаза, и низкий стон заполнил комнату. Мой живот напрягся, и желание наполнило мои конечности.
— Это так вкусно, — удовлетворенно произнесла она, будто нашла сокровище.
Я ничего не сказал, просто смотрел на нее, полностью поглощенный действом. Девушка выглядела сейчас иначе, чем в тот момент, когда я вошел. Живее, менее стойкой. Было похоже на то, что до этого она лежала в постели, дрожа от страха.
Я не стал поднимать этот вопрос, хотя очень того хотелось. Я ждал, наблюдая за тем, как она поглощает маффин между глотками горячего шоколада.
— Спасибо тебе за это, — поблагодарила она через несколько минут, пока мы сидели в одной комнате. — Это буквально лучшее, что я ела с тех пор как очнулась.
— Не за что, — коротко ответил я.
— Я не думала, что ты приедешь до вечера, — сказала она почти смущенно.
Не было никакого шанса, что я смог бы провести весь день, не увидев ее.
— Что произошло? Почему медсестра пыталась держать меня подальше от тебя? И почему ты так выглядела, когда я вошел?
— Как так? — застенчиво спросила она.
— Напуганной.
Обе ее руки обернулись вокруг напитка, будто она черпала силу из теплой жидкости. И снова я отметил, как мурашки побежали по ее обнаженным рукам и продвинулись на плечи.
Я не стал заострять внимание на очевидном. Ей было холодно. Но мои слова не изменили бы этого. Вместо этого я поднялся со стула, расстегивая молнию на толстовке, которую накинул утром перед выходом из дома.
— Что ты делаешь? — подозрительно произнесла она.
Медленно подойдя к ней, я накинул толстовку ей на плечи, застегнув до подбородка. Машинально она резко вздохнула и уткнулась подбородком в мягкую ткань.
— У тебя есть что надеть, кроме больничной накидки? — спросил я, вернувшись на стул. Моя кожа гудела, жаждая быть ближе к ней.
— Еще нет. — Амнезия посмотрела вниз, слегка касаясь пальцами край ткани цвета леса. Кофта была похожа на футболку, в которой я был накануне, только в форме толстовки. На спине был логотип «Генерал Лох».
— Что произошло? — снова поинтересовался я.
Подняв глаза, на лице девушки появилось то же шокированное выражение, что и раньше. Ее горло дернулось, когда она сглотнула, а тело сжалось в куртке.
— Кто-то пытался меня убить.
Амнезия
— Ты вспомнила? — Голос Эдди прозвучал отчасти потрясенно, отчасти настороженно, когда я вкинула в наш обычный завтрак эти слова, словно бомбу.
— Думаю, да. — Я покачала головой. — На самом деле, не уверена, — ответила смущенно.
У меня едва нашлось время, чтобы разобраться в своих чувствах и в том, что я знала. Была слишком занята, будучи перегруженной всем этим. Я начала думать, что пустой разум все-таки лучше. Он был яснее, гораздо менее беспорядочный.
Эдди стал для меня спасением. Как только он появился, стало очевидно, почему мои мысли продолжали возвращаться к нему после всего того, что произошло несколько часов назад. Он был безопасным местом отдыха для моего переутомленного, «пустого-но-невероятно-перегруженного» мозга.
— То есть ты не уверена, что кто-то пытался тебя убить? — спросил Эдди, подавшись ближе, почти балансируя на крае стула. Его голос был спокойным, но язык тела был каким угодно, но только не сдержанным.
— Ох, кто-то определено пытался меня убить. Он был здесь. В больнице.
— Когда? — потребовал он, оглядываясь, как будто внезапно был вынужден проверить каждую щель и угол в этой комнате.
Это заставило меня почувствовать себя лучше, но он забыл самое важное место. Место, которого вероятно я буду бояться до конца своей жизни. Я указала под кровать.
— Под кроватью.
Эдди нахмурился.
— Что?
— Ты не проверил под кроватью.
Небрежно, без унции презрения
