– Мне кажется, что именно ты сможешь угодить моему вкусу, – Илико взглянул на альбом в коричневом переплете, лежащий на рабочем столе. – Это ведь твои наброски? Могу я полюбопытствовать?
– Нет! – Мойша вдруг резко метнулся к столу и убрал альбом в ящик. – Наброски для украшений у меня в рабочей тетради. Я сейчас тебе покажу.
Они уселись на небольшой диван, стоящий у стены, и стали разглядывать рисунки. Илико быстро нашел то, что хотел.
– Вот оно! – сказал он, тыкая пальцем в лист. – Именно то, что я хочу от тебя!
– Бабочка? – удивленно вскинул рыжие брови Мойша. – Хм… странный выбор.
– Пэпэла! Так меня называли в детстве. Это по-грузински бабочка, – пояснил ему Илико. – Это, я так понимаю, камень? – он показал на тельце бабочки. Оно действительно напоминало капельку из камня. Крылышки бабочки были резными, и каждое украшал небольшой камушек.
– Верно, – кивнул Мойша. – Какой камень хочешь?
– Хочу светло-голубой, – ответил ему Илико и тихо добавил: – Чтобы искрился, как твои глаза.
Щеки Мойши вспыхнули, и его губы тронула легкая улыбка.
В среду Дегтярев объявил Илико, что уезжает на неделю в Болонью, но к премьере непременно вернется. Первой мыслью, пришедшей в голову Илико в преддверии выходных, было провести время с Соней, но, вспомнив их недавний разговор, который состоялся в небольшом ресторане за ужином, Илико передумал.
– Что с тобой происходит, Илюша? – Соня серьезно посмотрела на Илико, помешивая ложечкой мороженое. – Ты стал каким-то чужим.
– Что ты выдумываешь, Муха? Я все тот же, просто наши отношения стали серьезными, и я… – но Соня прервала его.
– Нет, Илюша. Ты стал холодным. Мне иногда кажется, что ты избегаешь меня. Скажи мне честно: у тебя кто-то есть? – ложечка замерла в воздухе, и с нее в пиалу капнула большая капля мороженого.
– Соня, мне никто не нужен кроме тебя, – раздраженно бросил Илико. Эти разговоры, которые Соня заводила вот уже не первый раз, напрягали и злили его.
– А как же физическое влечение? Раньше я чувствовала твое желание, когда ты меня целовал, а теперь… – Соня вздохнула. – Теперь ты целуешь меня как друга. Скажи, ты все еще любишь меня, Илюша? – ее тонкие ручки сжались в кулаки, и на глаза навернулись слезы.
– Люблю, – вздохнул Илико и отвел взгляд.
Шла последняя неделя перед премьерой, и всех участников постановки начинала бить нервная дрожь. Даже Огюст признался Илико, что, выходя на сцену, каждый раз волнуется. После репетиций Рапье давал Илико несколько нужных советов и делал замечания. В основном они касались актерской части танца, которая Илико все никак не удавалась.
В пятницу после репетиции Илико забежал в лавку, прикупил немного овощей, хлеба и геменской колбасы. Он решил устроить себе небольшой праздник, наесться от пуза и поваляться в постели. В субботу он был намерен навестить Мойшу, благо теперь у него был вполне уместный повод для визита. Но его планы изменил громкий стук в дверь.
– Открывай, Чантурия! Я знаю, что ты дома! – услышал он знакомый голос.
На пороге квартиры стоял Смирнов. Вид у него был странный. Котелок на голове был помят, пуговица на пальто висела на одной ниточке, а рукава были испачканы чем-то белым. Сашка рассеяно смотрел на Илико и глупо улыбался.
– Вот… Шел мимо, дай, думаю, зайду, – сказал Смирнов, вынимая из карманов пальто две бутылки коньяка.
– И где ты так успел надраться? – засмеялся Илико, помогая Сашке раздеться.
– Сначала мы с Жаном посидели в ресторации, потом он пошел домой, а я вот к тебе. Решил навестить старого врага, – Смирнов оскалил белые зубы в улыбке и попытался пригладить рукой светлые баки. – Ну, приглашай, Чантурия! – и не дожидаясь ответа, Смирнов шагнул в комнату.
Бутылка коньяка ушла за полчаса. Илико, не привыкший к крепким напиткам, быстро захмелел. Его речь стала многословной и плавной, он с трудом соображал и зачастую даже не думал, о чем говорит.
– Понимаешь. Сашка… Он такой… Такой… Он добрый, светлый, чистый. Мне всегда хотелось укрыть его от всех бед и несчастий. И что получилось? Я сам принес ему несчастье, – Илико смахнул с глаз пьяную слезу.
– Минуточку! – Сашка положил подбородок на согнутую руку и поставил локоть на стол. – Ты сейчас про кого мне рассказываешь?
– Я не могу забыть его, Сашка! – продолжал Илико, не слушая. – Во всех мужчинах, которые у меня были, я искал частичку его.
