Последние пару месяцев Шерлок жил с оглядкой на прошлое: каждый раз, когда Джон тепло улыбался, или запрокидывал голову, громко смеясь и открывая взгляду крепкую беззащитную шею, он со смесью ужаса и предвкушения ожидал увидеть в тёмно-синих глазах что-то похожее на узнавание.
Ввязываясь в эту авантюру со знакомством, он не представлял, насколько осложнит себе жизнь.
Было невыносимо — находиться так близко, видеть в Джоне того, другого, ждать, что, может, это он и есть — ТОТ, только повзрослевший, возмужавший, умудрённый опытом, с серебристыми искорками на висках от времени и испытаний. Но ведь у самого Шерлока не было ни седины, ни шрамов — время не коснулось их с братом.
Увидеть раненное плечо Джона стало навязчивой идеей. Брат мог бесконечно утверждать, что тот не может быть бессмертным, но Шерлок хотел убедиться в этом сам.
Случай представился совсем недавно.
Он вернулся от Лестрейда и услышал шум воды в душевой — его сосед неплотно притворил дверь. Бесшумно ступая по скрипучим половицам, он счёл момент подходящим для удовлетворения своего любопытства и приоткрыл дверь — Джон стоял к нему боком, упираясь руками в стену, склонив голову под напором тонких струй, окутанный облаком горячего пара. Вода сделала его волосы гораздо темнее, заменив соломенный оттенок на цвет жжёного сахара; стекала по спине и бедру — здесь кожа была гораздо светлей, чем на руках и шее. На бицепсе чётко проступала татуировка — эмблема RAMC, увитая гордым девизом корпуса «IN ARDUIS FIDELIS”, что означало “Верен в тяжёлые времена”.
К разочарованию Шерлока, его вниманию была доступна лишь правая сторона, поэтому разглядеть шрам не удалось, и, напоследок ещё раз скользнув взглядом по обнажённому телу соседа, он всё так же тихо закрыл дверь.
Когда Джон порезал палец, Шерлок снова загорелся, надеясь раскрыть тайну, и ему могло повезти, если бы Ватсон так не вырывался и не побежал к аптечке. К тому же, теперь Джон по ночам закрывал дверь спальни на ключ, бурча, что он не подопытный кролик и не желает просыпаться под наблюдением.
Звук входящего сообщения заставил притормозить Джона, когда он старался не отстать от стремительно перемещающегося в пространстве Шерлока.
— Ну что там? — нетерпеливо прозвучал вопрос детектива.
— Мне нужно перезвонить доктору, который лечит Гарри, — обеспокоенно сообщил Джон.
Шерлок закатил глаза от раздражения, сетуя на задержку по такому ничтожному поводу.
— Мистер Мэйсон? Это Джон Ватсон… Да, брат Гарриет… Что?Когда?… Ясно. Хорошо, да, — отключив телефон, Джон задумался, буравя невидящим взглядом асфальт под ногами.
— Джон, ты идешь? — поторопил его Шерлок. — Нам нужно спешить в музей.
— Что? — поднял голову Джон и озадаченно наморщил лоб. — А? Нет, не иду.
— Почему? Что-то с сестрой?
— Ее нашли утром на проезжей части. В одной пижаме. Гарри шла по улице, не понимая, где находится. Сейчас она в Бетлемской королевской больнице, то есть в... — Джон запнулся на последнем слове.
— В психиатрической клинике, — Шерлок помог ему закончить предложение.
— Да, — выдохнул Джон.
— И?
— Я еду к ней, — решительно отозвался Ватсон.
— Зачем?
Задавая этот вопрос Шерлок не ожидал такой реакции: ладони Джона сжались в кулаки, а ноздри раздулись от еле сдерживаемого гнева.
— Она. Моя. Сестра, — раздельно произнес он, надеясь таким образом более доступно объяснить очевидные вещи.
— Но ведь нам нужно в музей, — предпринял последнюю попытку Шерлок.
— Успеем, — отрезал Джон и ступил на проезжую часть, взмахом поднятой руки подзывая такси.
Шерлок обиженно молчал всю дорогу. Смотрел в окно и всем своим видом выражал молчаливый протест против бесцельно потраченного (по его меркам) времени. Гарри Ватсон уже находилась в больнице, и там ей оказывают профессиональную, квалифицированную помощь. Шерлок не понимал, что может изменить посещение брата больной шизофренией, но и отпускать Джона одного он не желал.
Пока Джон общался с врачом, он с отсутствующим видом прокручивал в голове детали дела Ван Куна, связывая его с маленьким акробатом, что подложил ему во время борьбы в карман пальто бумажный черный лотос, похожий на тот, который выудили изо рта мертвого банкира.
Джон поднялся и стал прощаться с доктором. Шерлок вздохнул с облегчением, рассчитывая тут же утащить Джона прочь из больницы.
— Джон, ты куда? — спросил он, когда Ватсон, минуя выход, прошёл дальше по коридору.
— Хочу увидеть Гарри.
— Хоть я и не прислушивался к тому, о чем вы говорили, но все-равно понял, что она сейчас под действием препаратов и почти не реагирует на внешние раздражители.
— Я все-равно хочу её увидеть, — не останавливаясь, процедил сквозь зубы Джон, и Шерлоку волей-неволей пришлось идти следом. — Она сейчас не в палате, а на прогулке во внутреннем дворике с медсестрой.
Обреченно вздохнув, Шерлок отправился за ним, зная по опыту, что с упрямством друга можно бороться только одним способом — сделать вид, что всё идет по его плану.
Еще издали они рассмотрели поникшую фигуру в пальто, сидящую на лавочке, а рядом с ней медсестру, о чем-то весело щебечущую по телефону. Подходя к скамейке Шерлок, замедлил шаг. Если к присутствию в своей жизни Джона он каким-то образом уже притерпелся, то женщина, когда-то бросившая ему в лицо слова проклятия, обрекая их с братом на долгую, бесконечную жизнь, приводила его в состояние близкое к панике.
Джон подошел к сестре, присел перед ней на корточки, стал что-то шептать, пытаясь поймать ее расфокусированный взгляд. Когда его попытки растормошить сестру не увенчались успехом, Джон просто опустился рядом, обнял её за плечи и робко ответил на ободряющую улыбку сиделки.
— Шерлок, — позвал Джон застывшего в нескольким метрах, как соляной столп, Холмса.
— Вы побудете здесь несколько минут? — спросила медсестра. — Мне нужно срочно отлучиться на пост. Это совсем недолго.
Получив заверения в том, что они ее дождутся, медсестра торопливо сунула телефон в карман и ушла в сторону больницы.
Джон осторожно прижал к себе Гарри так, чтобы голова оказалась на его плече, и ласково потрепал её по волосам, утыкаясь носом в светлую макушку. Когда Джон прерывисто вздохнул, прикрыв наполненные бессилием и болью глаза, сердце Шерлока сжалось.
Он вспомнил сороковой год прошлого столетия и отчаянную попытку брата свести счеты с жизнью. Пожалуй, осознание того, что твой единственный родной человек болен, а ты не в силах ему помочь, будет пострашнее собственной смерти.
Передернув плечами от внезапного озноба, он опустился на противоположную скамью, засунул руки в карманы пальто и стал всматриваться в лицо Гарриет Ватсон.
Она была мало похожа на саму себя, какой он увидел ее на фотографии в личном деле Джона.
Ничего мистического или пугающего: лицо женщины средних лет, светло-русые волосы до плеч, приятные черты лица и ничего, чтобы указывало на сверхвозможности. Темные круги под глазами, бледная кожа, потерянный вид беззащитного существа немного ослабили напряжение, в котором пребывал Шерлок.
Он слишком хорошо помнил жрицу Аполлона, что возвестила им волю Оракула и прокляла бессмертием. Но он не видел ее в минуты отчаяния или злобы, когда Старший травил ее брата злыми псами, не слышал ее плача над истерзанным телом и не изведал всю глубину отчаяния, когда она провожала в последний путь брата.
Раздираемый противоречивыми чувствами, Шерлок не сразу понял, что Джон ему что-то говорит. Долю секунды он отвлечённо смотрел на губы друга, которые двигались словно в немом кино, когда реальность снова обрушила на него звуковой поток и окончание «...офе?». Шерлок нахмурился, переспросив:
— Что?
Джон возвёл очи горе.
— Принеси нам кофе. Я видел в вестибюле автомат.
— Не хочу.
— Зато я хочу, — сквозь зубы заявил Ватсон. — Будь добр, сходи.
— Но это же тебе нужен кофе, — Шерлок меланхолично пожал плечами и вытянул ноги.
— Твоя наблюдательность не знает границ, — не удержался от подколки Ватсон. — Значит, я пойду к автомату, а ты побудешь с Гарри, — сказал он, поднимаясь с лавки.
— Куда? Нет! Я схожу!
