– Это она, Изя. Это женщина, – ответил Илико.
Этот ответ почему-то успокоил Изю. Его плечи расслабились, и голова вынырнула из широкого ворота вязаной кофты. Илико не удержался и, тихо тронув пальцами хохолок на его затылке, провел ими линию до тонкой шеи.
– Ты чего? – обернулся Изя и поежился.
– Ничего, – улыбнулся ему Илико. – Давай я встречу тебя сегодня после занятий, и мы пойдем прогуляемся по городу?
Они бродили по пустынным паркам и скверам и разговаривали обо всем. О танцах, которые разучил Илико, о сложных точных науках, которые Изя невзлюбил, о странно меняющейся обстановке в стране, о том, что в городе из-за этого закрыты почти все учреждения и магазины. Они изголодались по общению друг с другом и никак не могли им насытиться.
– Погляди, Изя! – Илико остановился в конце аллеи. – Наше кафе! Оно еще работает. Ну что? Может, закажем мороженое?
Усевшись за маленьким столиком в теплом и пустом кафе, Изя и Илико заказали мороженое и продолжили разговор.
– Так ты совсем расстался с мечтой танцевать на сцене? – спросил у Илико Изя.
– Нет! Я продолжаю заниматься. Сейчас закончится вся эта смута, откроют театр, и я хочу попробовать себя в конкурсном отборе в труппу. – Илико мечтательно закатил глаза. – Ты не представляешь, какое это наслаждение – стоять на сцене в свете софитов и слушать дыхание зала. Мне до сих пор снится это, и тогда во сне я летаю над сценой, как…
– Бабочка, – закончил за него фразу Изя.
– Верно, – Илико подцепил ложкой кусочек засахаренного фрукта и положил его в рот. – А кем будешь ты, когда выучишься?
– Я буду учителем, – кивнул ему Изя.
– Тебе нельзя быть учителем, – совершенно серьезно сказал ему Илико.
– Почему? – Изя удивленно поднял брови.
– Ты маленький. Тебя твои же ученики затолкают насмерть на переменах, – засмеялся Илико.
– Ну тебя! – наигранно надул губы Изя и сунул в открытый рот Илико ложку с цукатом.
Так легко и хорошо, как в эти дни, Илико себя давно не чувствовал. Прогулки по городу, ужин на кухне с родными людьми, долгие разговоры, милые сердцу воспоминания и тихое сопение Изи на плече по ночам.
Все это время Илико преследовало странное чувство. Ему казалось, что рядом с чистым и открытым Изей он сам становился чище. Его душа, закрытая на заржавевшую от невзгод дверь, распахнулась настежь, как от свежего дуновения ветра. Он перестал обращать внимание на житейские неудобства. На холод в спальне, на простенькую еду, а чай, который каждое утро заваривал ему Изя, казался самым вкусным на свете.
По ночам, обнимая Изю за плечи и слушая его тихое сопение, Илико улыбался темноте. Он все так же, как и раньше, чувствовал возбуждение, но оно не было отравлено грязными фантазиями. Мысли о полуголой Вере Павловне с ярко-накрашенным губами медленно таяли в его голове, и их место занимал образ улыбающегося Изи с милыми ямочками на щеках.
В пятницу Илико решил устроить Нане и Изе небольшой сюрприз. Не дождавшись Изю из института, Илико вышел из дома и пошел на базарную площадь, купить все для запланированного ужина.
– А где Нана? – спросил Илико, заходя на кухню и ставя на стол пакет с едой.
– Мама забегала взять сменную одежду, – ответил ему Изя. – Сегодня пришел эшелон с ранеными, и ее попросили отработать еще одну смену.
– Жаль, – вздохнул Илико. – А я купил бутылочку домашней Изабеллы, молодого сыра и немного сушеных фруктов. Хотел устроить небольшую вечеринку.
– Так давай устроим, – улыбнулся Изя. – Помнишь, как мы в детстве брали с собой в спальню молоко и печенье и ели это, сидя в кроватях, и болтали.
Небольшая тумбочка была передвинута в центр между кроватями. На нее поставили поднос с двумя фужерами для вина и тарелкой с сыром и фруктами.
Изя быстро захмелел. Его глаза заблестели, на бледных щеках появился румянец, а язык стал заплетаться.
– Ты совсем не умеешь пить! – смеялся Илико, глядя, как Изя пытается освободиться от вязаной кофты.
